← О «столкновении цивилизаций»

1. Толерантность и "оскорбление чувств верующих"
Г-да муллы подняли вселенский вой, поддержанный некоторыми "мультикультуралистами" на Западе и в России, что публикация карикатур на Магомета запрещена, видите ли, исламом, а потому-де является оскорблением религиозных чувств мусульман и, соответственно, свидетельством отсутствия в европейской культуре той самой толерантности, к которой Запад так настойчиво всех призывает. Реагируют разные люди на этот вой по-разному: кто-то начинает оправдываться, кто-то — звереть, кто-то — потешаться, но почему-то мало кому приходит в голову указать на ту грубую подтасовку, которая лежит в самой его основе.

Начнём с того, что если подходить с тех позиций, которые навязывают нам муллы, то — с точки зрения христиан — их "священный" коран является ни чем иным, как ересью, причём ересью самого гнусного и оскорбительного толка, прямо отрицающей "божественную сущность господа нашего Иисуса Христа". И, следовательно, является он грубейшим оскорблением религиозных чувств христиан. Сам же автор этого богопротивнейшего пасквиля — т.е. г-н Магомет — является богохульником, по которому (вместе со всем его творчеством) костёр плачет огненными слезами.

Точно так же богохульникам являются возомнивший себя богом Христос (за что его вполне логично и распяли) со своими последователями и их еретическим новым заветом — с точки иудеев. И точно так же разные христианские конфессии на протяжении веков дружно обвиняли друг друга в ереси, богохульстве и различных более мелких грехах, что вело к нескончаемым религиозным войнам, всевозможным погромам, запретам и т.д. и т.п.

И вот именно как выход из этого бесконечного цикла взаимных обид, обвинений и насилия и родилась идея веротерпимости или религиозной толерантности, заключающаяся отнюдь не в том, чтобы "не оскорблять друг друга" — поскольку это невозможно, т.к. само наличие альтернативной веры, предписывающей её последователям иные, чем тебе, ритуалы и ограничения, является оскорбительным, если человек хочет оскорбиться — а в том, чтобы не оскорбляться на том лишь основании, что кто-то другой не делает того, что предписывается тебе твоей верой или наоборот — делает то, что твоя вера тебе запрещает.

Иными словами, краеугольный камень религиозной толерантности — это подход к вере как к делу сугубо личному, которое касается тебя и только тебя, и вытекающий из этого полный и безусловный отказ от своего "права" оскорбляться, когда другие "богохульствуют" или каким другим способом не следуют твоим личным представлениям о "богоугодной жизни". Не говоря уж о том, чтобы пытаться навязать другим свои представления об оной.

Вот из этого нам и следует исходить при оценке сей "карикатурной истории". Полное отсутствие толерантности в ней проявляют отнюдь не те, кто напечатал и перепечатал эти карикатуры, а как раз возмущающиеся ими мусульмане — причём прощу заметить: не только бесчинствующее хулиганьё, а вообще все те мусульмане, которые выражают хоть малейшее недовольство публикацией (т.е. фактически все, чьё мнение так или иначе было обнародовано в прессе), пусть даже они при этом и страстно осуждают хулиганов. С позиций религиозной толерантности, мусульманам просто не должно быть абсолютно никакого дела до этих карикатур, они не должны их ни оскорблять, ни вообще интересовать — точно так же как толерантным христианам (каковыми, разумеется, являются не все христиане) нет дела до богохульского корана, а толерантным иудеям (аналогичное уточнение) — до богохульского нового завета.

Следует также всегда помнить, что идея религиозной толерантности отнюдь не подразумевает какую-то специфически "межгосударственную толерантность". Более того, она скорее специфически отрицает подобную концепцию — т.е. связывание религии с национальной или этнической принадлежностью, поскольку, как уже было сказано, религия — это вещь личная и, как таковая, не может (и не должна!) быть навязана человеку против его воли, где бы он ни жил, какого бы цвета паспорт ни носил в кармане и кто бы ни были его родители. Из чего прямо следует недопустимость такого понятия как "государственная религия", а также недопустимость любых действий государства, направленных на защиту той или иной религии или группы религий. Напротив, любое государство обязано защищать своих (а также иностранных) граждан, которые стали жертвами преследования со стороны любой (и в первую очередь — доминирующей) религиозной организации "за оскорбление чувств верующих". К примеру, если бы правительство Саудовской Аравии было привержено принципам веротерпимости, оно не должно было бы видеть абсолютно ничего предосудительного (ну, кроме разве что эстетических соображений) в том, чтобы кто-нибудь открыл напротив самой главной мечети в Мекке пивную и изобразил на её рекламе аллаха с Магометом, закусывающих поросёнком с хреном. А если прихожане с паломниками начали бы возмущаться, должно было, во-первых, обеспечить этой пивной и её посетителям (в том и числе тем, что направились туда прямо из мечети или наоборот — решили заглянуть в мечеть, перекусив предварительно сосисками с кружкой пльзеньского) надлежащую охрану — чтобы возмущение не перешло в насилие, а во-вторых, начать кампанию разъяснения среди возмущающихся на тему терпимости к чужим верованиям и почему их возмущение абсолютно нормальным для людей иной веры поведением — глупо и недостойно членов культурного и толерантного цивилизованного общества.

И ещё один момент, о котором не следует никогда забывать, это что начавшееся было обсуждаться в прессе "право на богохульство" является, на самом деле, вопросом не столько свободы слова, сколько свободы совести — т.е. правом действовать исходя из своих собственных убеждений, без оглядки на то, считает ли кто-либо другой эти твои действия "богохульскими" или нет. Или, если выразить это другими словами, с позиций веротерпимости понятие богохульства имеет смысл лишь в контексте той группы людей, все члены которой разделяют твои представления об "истинной вере" и добровольно согласны прислушиваться к твоему мнению о том, что следует считать богохульством, а что нет. Все же прочие люди, не являющиеся твоими единоверцами, богохульствовать (с твоей точки зрения) не могут в принципе — что бы они ни говорили и ни делали — по той простой причине, что, поскольку они верят в нечто отличное от того, во что веришь ты, твоё представление о богохульстве для них недействительно, а что является и что не является богохульством в их представлении, вытекающем из их веры — судить не тебе.

Из сказанного должно быть уже ясно, что исходя из принципов религиозной толерантности вообще некорректно делить страны на "христианские", "мусульманские" и т.д., а после этого "толерантно" заявлять, что пусть-де "мусульмане" живут так, как они того хотят, мы, "христиане", не имеем права им указывать. Да, не имеем, но не "мы, христиане" "им, мусульманам", а один человек или группа людей — другому человеку или группе людей, вне зависимости от того, в разных они странах живут или через дорогу, на разных языках говорят или на одном и том же, одинаково называют своего бога (богов) или по-разному и верят ли они в бога вообще. Современные "христианские" страны — это, в действительности, как раз страны не христианские, а секулярные — т.е. религиозно нейтральные, в которых каждый может исповедовать ту религию, какую ему бог на душу положит (считай, в самом что ни на есть прямом смысле слова), или не исповедовать никакой религии вообще. Тогда как мусульманские страны — это страны именно мусульманские, страны, если хотите, религиозного тоталитаризма, где ислам силой навязывается людям — вне зависимости от того, хочется им самим в него верить или нет, причём навязывается в самой жестокой и репрессивной форме, когда ослушникам за неподчинение грозит тюремное заключение или даже смерть1, иногда — мучительная. И часто не только самим ослушникам, но и их семьям. Говорить в подобной ситуации: "пусть мусульмане живут так, как они хотят" в корне неверно, поскольку на самом деле эта фраза является не более чем эвфемизмом для "давайте безропотно позволим правительствам мусульманских стран безнаказанно подавлять свободу совести и заставлять граждан этих стран жить не так, как они сами того хотят, а так, как указывают им муллы".

"Толерантно" наблюдать, как в Иране, например, преследуют "плохих мусульман" — это всё равно, как если бы в каком-нибудь европейском городке власть захватили, скажем, католики и начали вешать "своих" протестантов (не говоря уж о мусульманах и прочих иудеях с буддистами) на том основании, что это — "католический город". Подобное поведение было бы если и "толерантностью", то толерантностью не по отношению к различным религиям, а по отношению к преступникам, жертвами которых являются в первую очередь те, кого этим преступникам заблагоприспичилось объявить "своими". И оправдание подобной "толерантности" — это ни что иное, как предательство принципов действительной толерантности, уступка преступникам из страха перед ними или просто "нежелания связываться", предательство тех, кому непосчастливилось родиться на территории, объявленной бандитами "своей".

2. "Разжигание межрелигиозной розни"
Эту статью в последнее время всё чаще и чаще пытаются поставить с ног на голову. В Англии правительство Тони Блэра только что2 попыталось (к счастью — безуспешно) протащить закон, по которому "богохульство" приравнивалось бы к уголовному преступлению, поскольку оно "оскорбляет чувства верующих" и, тем самым, "разжигает межрелигиозную рознь". (То, что богохульствуют люди чаще всего в отношении своей собственной религии, г-ну Блэру в голову, похоже, не приходит.) И самое забавное в этой истории то, что подобная инициатива исходила от лейбористского правительства, которое по самой своей сути должно бы быть хоть слегка прогрессивным, а наибольшее сопротивление она получила в палате пэров — т.е., по идее, самом реакционном институте английской государственной машины. Такое впечатление, что российская "право-левая дизлексия" времён перестройки оказалась заразной.

А буквально на днях и в России случилось нечто подобное: генпрокуратура начала расследование, в ходе которого "будет дана правовая оценка сложившейся ситуации и решён вопрос о наличии признаков состава преступления, предусмотренного статьёй 282 УК РФ — возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства, в том числе и по признаку отношения к религии". При этом, как пишет "Труд":

Поводам для проверки стала публикация в волгоградской газете "Городские вести" в качестве иллюстрации к статье "Расистам не место во власти" рисунка с изображением Христа, Моисея, Будды и Мухаммеда, которые смотрят телевизор. На экране телевизора показывают две готовых к драке группы людей. Подпись под рисунком гласит: "А ведь мы их этому не учили".

Нельзя сказать, что логику английских властей понять совершенно невозможно. (Логику властей российских понять довольно просто: она заключается в словах "иллюстрации к статье "Расистам не место во власти"".) Непроявление "должного уважения" к исламу непременно "оскорбит" какого-нибудь не в меру "праведного" муллу, который в результате тут же завопит: "аллах акбар!", соберёт вокруг себя толпу, произнесёт прочувствованную речь с обильным включением словосочетания "смерть им всем!" и вот, пожалуйста — межрелигиозная рознь налицо. Всё это, конечно, так, однако обвинять в данном случае в разжигании межрелигиозной розни не муллу, а того, на кого он "обиделся" — это всё равно что обвинять в уличной драке не хулигана, а того, кто оказался у него на пути без шляпы (или в шляпе); в ограблении — не вора, а того, кто "соблазнил малого сего" видом дорогого телевизора через окно; в изнасиловании — не насильника, а его жертву, за то, что "одела слишком короткую юбку" и т.п.

Статья за разжигание межрелигиозной розни — статья, безусловно, крайне важная и нужная. Но писалась она всё же для того, чтобы преследовать в уголовном порядке тех, кто, пользуясь разного рода надуманными предлогами, что его, дескать, "обидели", призывает к насилию, а вовсе не для того, чтобы напротив — оправдывать этих призывающих к насилию преступников, перекладывая вину с них на их "обидчиков" и вероятных будущих жертв.

И уж совсем комично (если б не было так грустно) звучат обвинения в адрес "богохульников" в "разжигании межэтнической розни", а то и в "расизме". Особенно из уст европейских и американских прозелитов образцовой арийской наружности.

3. "Двойные стандарты"
Разумеется, было бы достаточно глупо пытаться выставить современные буржуазные демократии Запада в качестве эдаких "идеальных обществ", совершенно неподверженных двойным стандартам, однако текущие обвинения их в этом грехе, связанные с публикацией карикатур — такая же грубейшая и бесстыднейшая подтасовка, как и разглагольствования о "нетолерантности". Да, нередко два внешне очень похожих — в каком-то аспекте — события оцениваются очень по-разному, но далеко не всегда подобная разница в оценках свидетельствует о наличии двойных стандартов. Строго формально, маньяк-убийца, изнасиловавший, замучивший и убивший 10 женщин и партизан времён ВОВ, уничтоживший 10 эсэсовцев-карателей, совершили одно и то же действие: убили 10 человек, однако справедливо ли будут назвать тот факт, что первого — расстреляли, а второго — наградили орденом, "проявлением двойных стандартов"? Ответ, я думаю, излишен. Или взять другой пример: хорошо известна поговорка, что "в доме повешенного не говорят о верёвке", но правильно ли будет назвать это этическое ограничение "нарушением свободы слова", запретом на "публичное обсуждение вопросов смертной казни"? Вряд ли даже очень предвзятому человеку придёт в голову утверждать подобное.

Однако именно подобного рода "аргументацией" и занимаются муллы, пытаясь противопоставить карикатурам на Магомета карикатуры на трагедию погибших в немецких концлагерях евреев. Можно спорить о том, сколько их там точно погибло, 6 миллионов, как это принято считать, или в несколько раз меньше, составляли они основную массу уничтоженных или наоборот — лишь незначительную её часть, преследовали их сильнее, чем представителей некоторых других национальностей или нет, но то, что это — трагедия, реально вошедшая в дом огромного количества людей, является объективным и бесспорным историческим фактом. Причём до сих пор ещё живы бывшие узники концлагерей и их родственники, для которых произошедшее — не какая-то абстрактная история, прочитанная в учебнике, а личная трагедия. Потешаться же над личной трагедией — это не "вопрос свободы слова", это то, за что, как говорится, "в приличном обществе морду бьют". (И правильно делают.)

А сейчас может ли кто-нибудь объяснить, что же за трагедия такая связана хотя бы у одного мусульманина с личностью (а также "честью и достоинством") г-на Магомета? Может быть, он является чьим-то дедушкой, и этому кому-то ужасно неприятно, когда над одним из его ближайших родственников потешаются или поносят каким-либо образом? Обратимся в качестве аналогии опять к фашистам. Да, если чей-то дед воевал в войсках СС потому что его в них призвали, потому что он был одурачен геббельсовской пропагандой, потому что он был патриотом — но при этом сам по себе был, в целом, честным и порядочным человеком, то настаивать в присутствии его внука, что "все эсэсовцы — сволочи" — это было бы не вполне тактично. Даже в случае, если в действительности представления внучка о моральном облике деда несколько, скажем так, идеализированы. Всё равно, возможно, было бы лучше не бередить старые раны и не поднимать этот мало на что сегодня влияющий вопрос. Однако если сей малолетний потомок эсэсовца вдруг заявляет, что он, дескать, и к Гитлеру относится, как к родному и даже больше чем родному, а поэтому говорить что-то плохое о Гитлере — это "оскорблять его чувства", то вопрос, очевидно, меняется кардинально. В этом случае мы имеем дело уже отнюдь не с простительным (до какой-то степени) сентиментальным всепрощением по отношению к близким родственникам, а с политическим демаршем, неприкрытой попыткой оправдать фашизм, т.е. фактически — с фашистской пропагандой.

И опять же, именно этим и занимаются муллы, настаивая, что Магомет — "это их всё". Да, человек испытывает вполне естественные чувства привязанности к своим близким и окружающие обязаны учитывать эти чувства и стараться, по возможности, не говорить худого о людях в присутствии их родственников — даже если эти люди заслуживают того. Но этот нормальный в цивилизованном обществе принцип стремления не обидеть другого не может и не должен трактоваться как "право" кого-то или какой-либо самопровозглашённой группировки объявить приглянувшегося им политического деятеля "ближе всех близких для миллиарда человек" и на этом основании полностью вывести его из-под общественной критики под видом "защиты чувств" этого миллиарда. Не говоря уж о том, что даже при жизни любой человек, идущий в политику или каким-либо другим способом становящийся "общественной фигурой", влияющей на жизнь и мысли других людей, не может рассчитывать на то, что "из чуткости к его и его родственников чувствам" его не будут критиковать, причём критиковать, если потребуется, очень жёстко и беспощадно.

Но даже — даже — если проигнорировать всё сказанное, даже и в этом случае обвинения Запада в "двойных стандартах" в связи с публикацией карикатур на Магомета — это не более чем дешёвая демагогия. Газета, опубликовавшая их, отказалась печатать карикатуры, оскорбительные для евреев. Но с какой, спрашивается, стати, она вообще обязана была это делать? Из принципов свободы слова никоим образом не следует, что каждый, кто посмел сказать что-то, что он сам хотел сказать, обязан как попугай повторить также и всё, что продиктовали ему те, кому сказанное чем-то не понравилось. Из них следует лишь то, что эти другие также должны иметь возможность сказать то, что считают нужным — и именно это и сделали муллы, опубликовав в одной из принадлежащих им европейских газет карикатуру про Гитлера и Анну Франк. И никто — заметьте — не потребовал закрыть эту газету, четвертовать художника и редакторов или хотя бы даже вышел на демонстрацию протеста. Хотите сами себя выставлять подонками — не здоровье, никто вам мешать в этом не будет. (А уж о такой дикости как возможности поджога иранских посольств или хотя бы их осады даже подумать смешно.)

4. Исламская "демократия"
Наши доморощенные "исламофилы" любят к месту и не к месту подчёркивать, что правительства многих исламских государств были "избраны демократическим путём". На что им, повидимому, следует напомнить, что правительство Адольфа Гитлера в Германии тоже было "избрано демократическим путём". Что, однако, ни в малейшей степени не делает фашистский режим хоть отдалённо похожим на буржуазную демократию. И это при том, что в Германии те выборы были действительно демократическими, тогда как в исламских странах вся "демократия" сводится к тому, что неугодные муллам кандидаты попросту не допускаются к выборам и хорошо если физически не уничтожаются.

Конечно, при желании можно назвать это "исламской демократией", мотивируя тем, что и современная буржуазная демократия — это тоже не вполне „liberté, égalité, fraternité“, но при таком подходе "демократией" можно было бы назвать вообще почти всё, что угодно. При этом самое забавное, что те же самые люди, с удовольствием толкующие о "демократически избранном" правительстве того же Ирана, когда речь заходит о странах Запада, тут же меняют пластинку и начинают громко стенать о "засильи масс-медиа" и о том, что "как по ящику скажут — так и проголосуют". Надо думать "иранский ящик" для них — это просто-таки светоч свободной информации, а о таком общедоступном и крайне существенном источнике независимой информации, как интернет, они в принципе не слыхали. Как и о том, что в исламских странах с ним, мягко говоря, "есть проблемы".

Любые "демократические" выборы реально стоят чего-нибудь лишь тогда, когда избиратели имеют возможность самостоятельно оценить ситуацию и сделать обоснованный выбор. Но практически реализовано это может быть лишь при наличии свободы доступа к информации и свободы слова. Без этого непременного условия никакой демократии, даже буржуазной, быть не может в принципе. В стране, где правят муллы или шейхи и где законы шариата — это объективная юридическая практика, царит теократия, а отнюдь не демократия, даже если нескольких чиновников и опереточный "парламент" там выбирают "всеобщим голосованием".

5. Положение женщин в мусульманских странах
Ничего, кроме недоумения, не могут вызвать раздающиеся периодически "откровения" тех же "исламофилов", что вот "я-де намедни беседовал с женщиной-мусульманкой и она мне совершенно авторитетно заявила, что, мол, мы, европейцы, ничерта не понимаем в их жизни, а на самом деле они ею очень даже довольны и никакой иной себе попросту не хотят". Простите, но кто конкретно эти "они", которые "всем довольны" и "не хотят"? Относятся ли к "ним" те женщины, которых убили их собственные родственники "из соображений чести"? Те, кого ещё в детстве насильно отдали в четвёртые жёны какому-нибудь похотливому старцу — берущему пример со своего любимого пророка, женившегося на последней из полутора десятков своих жён, когда той было всего 6 (шесть) лет и "взявшего её в свой дом" как только ей исполнилось 9 (девять)? Те, кого посадили в тюрьму или забили камнями до смерти за то, что осмелились показаться на улице без паранджи? Те, наконец, 14 девочек, что сгорели в марте 2002 года во время пожара в школе в Мекке потому что тамошняя религиозная полиция грудью встала на пути пожарных, пытавшихся их спасти, мотивируя это тем, что ученицы "одеты неподобающе для появления на улице"?

Конечно, может быть каким-то женщинам всё это и правда безумно нравится. В конце концов, и на Западе есть такие дамы (да и кавалеры тоже), которые обожают жить на цепочке в ошейнике, спать на коврике и питаться из миски собачьими консервами. Психи бывают разные. Но им никто и не запрещает жить так, как они хотят. Любительницы же "исламского образа жизни", однако, настаивают вовсе не на том, чтобы им разрешили жить так, как они того хотят, они — вместе со своими подельниками мужского пола — требуют совершенно иного: признания за ними "права" диктовать свою волю другим женщинам, женщинам, которые не хотят жить "по законам шариата". Иными словами, все те мифические "права", которые якобы есть у мусульманских женщин и которыми они якобы широко пользуются, живя так, как "они сами" хотят жить, сводятся к единственному "праву" выразить радостное согласие жить в том бесправном положении, в котором они живут, и не роптать. И заканчиваются эти "права" ровно в том месте, где женщины хотя бы робко выражают желание жить так, как хотят действительно они сами, а не так, как считает для них "правильным" их "участковый мулла".

Хуже того, муллы требуют для себя безусловного "права" воспитывать всех девочек такими же бессловесными рабынями, какими являются их матери — чтобы им даже и в голову не могла прийти мысль, что они могут жить нормальной, полноценной жизнью, изучать не коран, а, к примеру, астрофизику (или даже тот же коран, но не как "божественное откровение", а как один из многих исторических документов, пытаясь отделить в нём правду от вымысла и разобраться в политических перипетиях того времени), быть не бессловесными придатками к купившим их мужчинам, а свободными независимыми личностями.

И снова: призывы всех наших не в меру "толерантных" поборников "прав мусульман" — это предательство всех этих женщин и всех этих девочек, которых мы — своим страхом, безразличием и нежеланием вступиться за их права — обрекаем на пожизненное рабство из которого для них нет выхода.

6. "Советские" параллели
Особенно же печально смотрятся попытки некоторых "левых" провести параллели между "нападками на ислам" и совершенно естественным для буржуазного западного истеблишмента антикоммунизмом. Проведение подобных параллелей — это, фактически вставание на позицию царской охранки времён конца позапрошлого – начала прошлого веков, для которой тоже разница между грабителем-убийцей и революционером была малосущественна. Однако тот факт, что царское правительство ловило и сажало в равной степени как тех, так и других, мало кем из революционеров рассматривался как свидетельство их "общности интересов" с ворами и убийцами. Приравнять революционеров к преступникам — это была задача царского режима, задача, на решение которой было потрачено немало средств и жизней, и которая, как легко догадаться, была прямо противоположна интересам революции. Задачей же революционеров было продемонстрировать обратное. Причём не только то, что они сами — не преступники и не имеют с преступниками абсолютно ничего общего, но и что борьба царизма с преступностью — являющаяся борьбой всецело моральной и справедливой — ведётся недостаточно эффективно, и не почему-нибудь, а именно в силу имманентной несправедливости самого царского режима. В то время как после победы революции эта борьба развернётся значительно шире и приведёт к несравненно более положительным результатам, которые для царизма вряд ли достижимы в принципе. Иными словами, что вина царизма не в том, что "он несправедливо притесняет нас и воров", а в том, что он расправляется с революционерами, но в то же время недостаточно последователен в борьбе с преступностью.

И в значительной степени аналогичную ситуацию мы имеем сегодня с "империалистической агрессией против коммунизма и ислама". Да, г-дам империалистам очень хотелось бы отождествить в глазах мировой общественности коммунизм с фашизмом, современным радикальным исламом и прочими предельно репрессивными режимами. Это — их сегодняшняя задача — точно так же как задачей царской охранки было отождествить революционеров с уголовными преступниками. Более того, они это и делают при каждом удобном случае. Но, к сожалению, некоторые сегодняшние "коммунисты" — в отличие от своих товарищей из XX века — вместо того, чтобы разоблачать подобную ложь, из кожи вон лезут чтобы подсобить империалистической пропаганде в решении этой важнейшей для неё задачи. При этом они как бы "забывают" о том, какую решительную и ожесточённую борьбу с исламом вела советская власть. "Забывают" и о регулярных, предельно "оскорбительных для чувств верующих" физкультурных парадах во всех крупных "мусульманских" городах, и о постоянном высмеивании — на государственном уровне — всех исламских (точнее, любых религиозных) "святынь", и о том, что муллы (попы, раввины и т.п.) в советские времена даже заикнуться боялись о каких-то своих "правах". И главное, "забывают" о том расцвете который в том числе и благодаря этой борьбе с исламским мракобесием пришёл при советской власти в совершенно отсталые в царские времена районы бывшей империи. А также о тои упадке, в который они погрузились сегодня — с возвращением к власти мулл.

7. Природа современного ислама
Для того, чтобы уловить основную характеристику сегодняшнего ислама не нужно проводить развернутых исследований, достаточно лишь мельком просмотреть посвящённые ему публикации — причём даже неважно, в какой прессе, европейской (американской), исламской или "независимой" (индийской, китайской и т.п.). Первое, что сразу же бросается в глаза, это что все исламские общественные деятели делятся — вне зависимости от конкретной разновидности ислама — всего на две большие категории: на "радикалов" и "умеренных". Нигде, ни в одной публикации вам не удастся найти ссылку на "либерального мусульманского клерика", "общину реформированного ислама" или что-нибудь в этом роде — тогда как подавляющее большинство активных деятелей всех других мировых религий принадлежит именно к их либеральным крыльям.

Но и это ещё не всё: если взять только тех из, к примеру, христианских деятелей, которых традиционно принято считать "консервативными" или даже "реакционными", то и подавляющее большинство из них покажется "либералами" по сравнению с "умеренными" мусульманами. Взять хоть президента Буша, о "христианском фундаментализме" которого левые "борцы за секулярную идею" уже всю плешь проели. Можно ли его "фундаментализм", который не идёт дальше отрицательного отношения к абортам и гомосексуальным бракам, хотя бы отдалённо сравнить с "умеренностью" типичного "умеренного" исламского деятеля? Но те же самые "борцы за идею", которые на чём свет стоит поносят Буша, грудью бросаются на защиту мулл, по сравнению с которыми Буш — если и не "воинствующий атеист", то весьма мало отличается от безбожника.

Вот представим себе на секундочку, что Буш внес на рассмотрение в Конгрессе поправку к Конституции, запрещающую… богохульство. Не то слово, что подобная поправка никогда не дошла бы даже до голосования — её и обсуждать-то всерьёз никто не стал бы. А уж самого Буша все левые (да и большинство правых) травили бы (вполне справедливо) за эту "неслыханно реакционную идею" до конца его жизни. Но когда фактически того же самого, только в гораздо более жёсткой форме и в мировом масштабе, даже не предлагают, а требуют обнаглевшие муллы, грозя в противном случае массовыми беспорядками и террористическими актами, у наших "защитников прав и свобод" вдруг начинается острый приступ "толерантности" под воздействием которого они в одном строю с исламскими мракобесами требуют введения на нашей планете строгой религиозной цензуры — и гори все столь дорогие им свободы синим пламенем.

Вернёмся, однако, к исламистам и посмотрим, в чём же, собственно, заключается разница между ихними "радикалами" и "умеренными". Присмотреться повнимательнее, легко заметить, что разница эта не столь уж и велика. Несколько утрировано:

"Радикалы" кричат: "Смерть неверным!", "Даёшь всемирный халифат!" и потрясают в воздухе кулаками и шахидскими поясами.
"Умеренные" же говорят, что хотя кричать так, конечно, нехорошо, но ведь их можно понять: что же им, бедным, ещё остаётся делать, когда кругом полно неверных, а всемирного халифата до сих пор нет?
Т.е. если разобраться, то окажется, что в действительности "радикалы" и "умеренные" действуют вместе, одной слаженной командой, разыгрывая классическую игру в "плохого полицейского — хорошего полицейского". Запад, как известно, "не ведёт переговоров с террористами" — поэтому когда "радикалы" под угрозой террора выдвигают какие-то требования, на авансцену тут же (или с некоторой задержкой — чтобы оппоненты "хорошенько оценили", что им грозит) выбегает "группа поддержки" из "умеренных", вызвавшихся "по собственной инициативе" и "ради сохранения мира и согласия" выступить "модераторами". И в качестве результата этой их "модерации", "заклеймив" по ходу дела терроризм и практикующих его "радикалов", "умеренные" выдвигают фактически те же самые требования, что и "радикалы", но сейчас принятие их выставляется уже не как уступка террору, а как "мудрое компромиссное решение".

Так что же такое современный ислам, является ли он чем-то принципиально новым или нечто подобное уже было в истории человечества? И да, и нет. Да, потому что сегодняшний ислам мало чем по сути отличается от средневекового католицизма с его инквизицией, всевластьем попов, кострами на площадях и всеми прочими "прелестями" теократического мракобесия. Нет, потому что никогда средневековым попам и их репрессивному аппарату не были доступны такие средства террора и слежки, как ядерное оружие, системы быстрого развёртывания, всеобщая сеть прослушивания, компьютеризованные телекамеры на каждом углу, тотальный контроль над финансовыми потоками — т.е. всё то, к чему современные "радетели чистоты веры" так алчно рвутся, и что надеются унаследовать от западной цивилизации, когда поставят её перед невесёлым выбором: либо шариат, либо постоянно нарастающий терроризм, либо полномасштабная ядерная война.

Нет, товарищи, это будут уже не "новое средневековье" — это будет гораздо хуже.

Причём не следует видеть в этой угрозе какое-то мифическое "столкновение цивилизаций", "борьбу Запада и Востока", "мы против них" и т.п. Нависшая над цивилизацией смертельная угроза — это отнюдь не "угроза христианам со стороны мусульман". У многих из нас есть масса знакомых мусульман, кто-то даже и сам является "мусульманином по происхождению" — и весь наш и наших знакомых личный опыт неопровержимо свидетельствует о том, что мусульмане — это точно такие же люди, как и представители любой другой религии, с точно такими же представлениями о том, "что такое хорошо и что такое плохо", люди, не сделавшие нам ничего плохого и которым мы сами не желаем ничего, кроме добра. Нам не из-за чего воевать с ними. Наш враг — это не они, а та раковая опухоль, состоящая из исламских клерикалов, всевозможных царьков, диктаторов и их прислужников, которая угнетает рядовых мусульман и паразитирует на них — точно так же как в своё время католическая церковь паразитировала на христианах. Нам не надо воевать против мусульман, нам надо воевать вместе с мусульманами против нашего общего врага.

И не надо позволять обманывать себя утверждениями, что, будто бы, "большинство мусульман поддерживает своих духовных лидеров". "Большинство православных" на Руси тоже "поддерживало" своих попов — но вот после 17-го года почему-то с огромным энтузиазмом жгло церкви. А уж как любили негры-рабы на юге США своих "масс" — по крайней мере если послушать последних. Или даже первых, но в присутствии последних. Людей же, которые сегодня пытаются слушать — и заставить слушать нас — тех немногих мусульман, которым удалось вырваться из тисков страха перед местью мулл и начать говорить свободно, этих людей — таких как Тео ван Гог — "почему-то" убивают прямо на улицах. Точно так же как в своё время в Америке линчевали "грязных аболиционистов".

8. Заключение
Каков же выход и есть ли он вообще? Для того, чтобы найти его, надо прежде всего понять, что исходя из самой своей природы эта очередная инкарнация религиозного тоталитаризма — современный ислам — никогда не идёт, никогда не пойдёт и в принципе не способен идти ни на какие компромиссы. Любой "компромисс" для него — это не более чем захват ещё одного плацдарма, с которого надо немедленно начинать дальнейшее наступление, до победного конца "во славу аллаха и пророка его". "Радикальные" и "умеренные" муллы, вкупе со всеми своими прихвостнями, будут вечно грозить, юлить, опять грозить, идти на переговоры только для того, чтобы через пару лет выйти из них ровно в той же позе, в какой они в них вошли, и громогласно призывать к "всеобъемлещему компромиссному решению", которое на поверку всегда оказывается не более чем "дипломатичной" переформулировкой всё тех же абсолютно неприемлемых для цивилизованного мира требований, сводящихся к одному единственному слову: шариат. И в процессе они будут вырывать одну уступку за другой, потихоньку теснить цивилизацию по всему фронту, но самое главное — они будут усиливаться. Автомат за автоматом, танк за танком, самолёт за самолётом, бомба за бомбой, ракета за ракетой, подлодка за подлодкой… Пока в один прекрасный (для мулл) момент человечество не окажется поставленным перед фактом, что в смертельные объятия аллаха оно всё, в полном составе, попадёт не тем путём, так этим.

И это будет конец. Конец нашего мира, как мы его знаем, мира, в котором можно читать не только коран, в котором не надо молиться по 5 раз на день, где за "неподобающий вид" не забивают камнями, где за выражение недовольства действиями местного исламского гауляйтера не отправляют в камеру пыток и где "женщина — тоже человек"

Конечно, через несколько сот лет кончится и этот кошмар. Наверное. Но хотелось бы всё же несколько поскорее, ещё при нашей жизни. И с гарантией. Рецепт же реально — всего один, сформулированный ещё Вольтером: „Écrasez l'infâme!“ —

Раздавите гадину!Не стоит питать надежд на постоянные попытки хоть как-то задобрить негодяев, на то, что вот хоть на этой уступке они наконец-то удовлетворятся и оставят нас в покое. Не оставят. Не надо занимать страусиную позицию и заниматься самообманом, что это только где-то далеко, там, "у себя" наводят они средневековые порядки, а до нас это, авось, не докатится. Докатится. Уже докатилось. И не остановится, пока не поглотит весь мир или не будет остановлено силой.

"Раздавите гадину!" в её логове. В Багдаде, в Тегеране, в Дамаске, в Мекке. Раздавите всем, что для этого понадобится и что у нас пока ещё есть. Прессой, экономическими санкциями, гусеницами Абрамсов, термоядерными боеголовками. Муллы не должны править этим миром и они не будут им привить. Ни здесь, ни "у себя", нигде, ни на одном квадратном сантиметре земной поверхности.

Автор: Сергей Зубатов
Опубликовал: WeiRD
Источник: Общественно-политический журнал "Прорыв"
Просмотров: 22394

Добавить комментарий: