← Паутина

Клетка 10. ВСТРЕЧА

Подавленное состояние, в котором я вернулся домой, лишь усугубилось от вида квартиры, залитой электрическим светом. Я прошел на кухню, поставил чайник и обессилено свалился в кресло.

Определенно, нет ничего противнее тусклой лампочки под потолком в маленьком помещении. Вся кухня как будто подкрашена неживым желто-коричневым, включая репродукции Дали и Хокусая на стенах. Далеко не бел потолок, и даже мои собственные руки выглядят так, словно они из парафина. Тем же цветом отливают и сумерки за окном, наполовину превращенные в отражение кухни.

Я взял с подоконника книжку, но на ее страницах электрический свет смешивался с остатками дневного - совершенно невыносимое освещение, при котором черные буквы начинают казаться зелено-красными, а через пустые поля то и дело проплывают пятна фиолетовой плесени. В голову лезли соответствующие обстановке мысли, они как будто тоже окрасились в мертвые электрические цвета и крутились с назойливостью магнитофонной ленты, склеенной в кольцо.

Пора было применить один старый прием борьбы с этим магнитофоном, иначе его песня затянется.

Я выключил свет и несколько минут сидел с закрытыми глазами, положив на них ладони и ощущая себя листом фотобумаги, который передержали под фотоувеличителем. Наконец внутри установилась теплая, успокаивающая темнота.

Началась проявка.

Первый звук - что-то среднее между "дам" и "кыш". За ним еще один, и еще. Ударник взял палочки и слегка постукивает по тарелкам, подбирая ритм. Чаще удары, чаще, чаще, "дс-с, дс-с, д-д-дс-с" - расходятся очереди, беспорядочные импровизации на желтых блестящих тарелках. А позади ударника волны - "х-х-х-ш-ш-с-с-с" - набегают на берег. Сначала они тише, чем тарелки, которые все быстрее, нервнее, но море догоняет, подхватывает, волны все выше, они сбивают ударника, швыряют его на камни, тащат по песку, по гальке - "крр-ш-хрр-ш-ш", и третий голос, гулкое "буль-боробом" - брызги бьют в барабаны, волны перебрасывают их друг другу, перекатывают по камням, все звуки торопливо сливаются, "хрс-с-шш-бом-боробом-омр-х-хс-с-ш-брсх-ы-ы-ыббр", кажется, сейчас что-то произойдет... и тогда вступает флейта.

Чайник свистел на всю катушку. Я вскочил и снял его с огня; шум моря и грохот барабанов затихли, видение растаяло вместе с облаком пара, что вылетело из носика. Заваривать свежий на ночь было лень. Я плеснул в маленький чайник кипятку, подождал немного, вылил "производную" в чашку, сел в кресло... а мелодия флейты все продолжалась и продолжалась. Я ошарашено уставился на свисток от чайника, лежащий на краю раковины. Потом отставил чашку и пошел в комнату.

Теперь свистел лаптоп, а орхидея вытворяла нечто невообразимое. По цвету серебристых искр ее ауры можно было определить, что кто-то хочет со мной пообщаться... Но форма! Искры образовывали кольца, которые поднимались от орхидеи вверх и таяли под потолком, словно цветок стал заядлым курильщиком. За все время пользования биоиндикатором Риты я ни разу такого не видел.

Запись в окошке "От кого" мигом развеяла мою меланхолию. Я щелкнул на "Прием".

- Слушаю!

- Ну здравствуй, гроза Шервуда.

Голос был более мягким и в то же время более игривым, чем в моей версии "Орлеанской".

- Здравствуй... можно называть тебя Жанной?

- А ничего поумнее спросить не хочешь, Вольный Стрелок?

Я задумался. Что я могу спросить? Виртуальные личности - они и есть виртуальные. Я же сам знаю, что они отвечают на всякие каверзные вопросы.

Говорят, общение - роскошь, которую мы не умеем ценить. Не совсем это верно. Мы не ценим дождь, когда он идет всю неделю. Чтобы радоваться общению, нужны силы притяжения к информационному обмену, а не силы отталкивания от информационных водопадов современности. А для притяжения нужна дистанция. И Сеть дает ее, при соблюдении определенных условий. Анонимность - дистанция почти в бесконечность, но все еще позволяющая общаться - вот это действительно роскошь. Те, кто умеет ее ценить, никогда не скажут о себе лишнего. "Кому свои секреты доверяешь - тому свою свободу отдаешь".

- Откуда... откуда взялась в Сети "Орлеанская"?

На том конце линии раздался звонкий смех.

- Ну ты даешь, профессор! Ты же сам ее туда запустил! Между прочим, что за глупость - смешивать историю, как коктейль? Орлеанская никакого отношения к Вольным Стрелкам не имеет, она жила через несколько веков после них, в другой стране.

- Мне нужен был такой женский персонаж... С ними легче выходят некоторые трюки.

- Ну и что? Если есть Робин Гуд, то должна быть подруга Робина, правильно? Неужели ты не знаешь, что у него была девушка? Эх ты, литератор фигов!

- И как же звать подругу Робина?

- Так же, как и меня. Мэриан.

- Очень приятно. Ты устроила электромагнитный удар по ОРЕОЛУ?

- Это так же верно, как то, что Малютка Джон переоделся уборщиком и стащил пароль сотрудника безопасности из "Аргуса".

Я усмехнулся. Она права: мы узнали пароль другим способом. "Во-первых, нервный человек часто ощупывает тот карман, в котором лежит нечто ценное, - говорил я однажды вечером Жигану за кружкой пива. - Статистика сетевых запросов нашего подопечного, дорогой Ватсон, прекрасно показывает его слабые места. Во-вторых, проверяя сей ценный карман, человек имеет свойство терять бдительность."

Вряд ли лысый из "Аргуса" хорошо запомнил тот день и час, когда на экране его компа выскочило окошечко "Системный сбой. Повторите логин и пароль". Случись это в другое время, сотрудник безопасности пригляделся бы к окошечку повнимательней. Но то был особый час. "Сбой" выскочил после запроса к сайту кибодрома, где лысый еженедельно тратил немалую сумму. Поэтому он не глядя отстучал в окошечко все, что спрашивалось, и с нетерпением бросился к таблицам результатов.

Вероятно, у этого мужика была своя особая система игры на кибодроме. Он никогда не делал ставки на самый популярный вид состязаний - бои роботов. Зато очень любил ставить на отдельные машины в беге с препятствиями. В любом случае, наша с Жиганом система игры работала не хуже. Когда лысый получил результаты состязаний, мы получили его пароль из того самого лже-окошечка с сообщением об ошибке. А для раскрутки версии с "Малюткой Джоном" хорошенько угостили уборщика из "Аргуса", который был не дурак выпить и вообще сговорчивый человек. В день взлома он бросил работу и переехал в другой город, только и всего.

Значит, "не наша" Орлеанская намекает, что история с электромагнитным ударом по ОРЕОЛУ - тоже миф.

- И что же это было? - поинтересовался я.

- Почем мне знать? - хитрым голосом проворковала Мэриан. - Наверное, термиты.

- Термиты? В Москве?! Там же холодно!

- Ой, я не знала, что говорю с главным профессором по термитам. Сейчас он еще скажет, что на ужин термиты не едят винил, оптоволокно и ферропластик. Особенно радиоуправляемые термиты.

- Да нет... (а что я знаю о термитах, на самом деле? что они едят?)... Но подожди, а куда они делись потом?

- Вот тормоз! Сам же сказал: в Москве холодно. Замерзли, наверно. Или удрали.

Стало быть, электромагнитные импульсы там все-таки были. Но они не стирали память, а управляли термитами!

Мне стало весело. Я представил, как полчища насекомых просачиваются в офис ОРЕОЛА - сквозь мельчайшие щели, минуя все системы безопасности. Маленькие жучки набрасываются на оргтехнику и удирают сытыми из остывающего, обесточенного здания.

- А кто их туда притащил? Вообще, откуда ты все это знаешь, вернее, знала заранее?

- Их привезли религиозные фанатики из ХАЛа. А я об этом... просто догадалась. Такая вот сообразительная подружка у Робина. Ты ведь можешь догадаться, во сколько завтра солнце встанет? Тут так же. Все просто.

Мы помолчали. Она явно не хотела рассказывать, как все было на самом деле. Попробуем с другой стороны.

- Я прочел то, что ты мне прислала. Про Голос. Ты не расскажешь, что было с ним дальше?

- Ох... Слушай, а чего ты все спрашиваешь да спрашиваешь, словно искалка какая? Давай сам рассказывай.

- Но ты и так вроде все знаешь... Я сегодня лекцию читал, о прообразах Сети в фантастической литературе прошлого. Могу прислать запись.

- Слышала уже. Скука смертная. Вот на прошлой неделе Армалинский читал лекцию - о том, что никакого Пушкина в России никогда не существовало. Неопровержимые доказательства приводил. Церковь пушкинологии в бешенстве, обещали послать к Армалинскому киллеров. И Лейбов недавно тоже что-то веселенькое выдал. Кажется, называлось "Умирающая поэтика верстки". Про опечатки и тому подобное. Мне там больше всего понравилось слово "люболь". А у тебя - прописные истины прошлого века. Интересное чего-нибудь расскажи. Какой у тебя цвет глаз?

- Вроде как серые...

- "Вроде как". А ты знаешь, что все дети рождаются с серыми глазами, и только потом у некоторых цвет меняется? У тебя так и остался серый - значит, ты остался ребенком. А что ты коллекционируешь?

- С чего ты взяла, что я что-то коллекционирую?

- Ну, все люди что-нибудь собирают.

- Наверно. Но сейчас я ничего не собираю. Когда-то серьги собирал.

- А-а, так ты был бабником?!

В голосе ее послышался живой интерес.

- Нет, скорее наоборот. Я был модным поэтом. Девушки сами вокруг меня вились постоянно. Им казалось, что если человек что-то интересное пишет, то он и на ощупь интересный.

- Фу, какой ты злой! Может, их поэзия интересовала! А сережки ты зачем у них брал?

- Да я и не брал особенно... Как-то так выходило, что они сами на память дарили. Или просто забывали их у меня. По крайней мере, первые несколько сережек именно так у меня оказались. Я их на люстру вешал, и как-то раз обнаружил, что там целых пять штук уже. Ну а потом, если спрашивали, что оставить на память, я так и говорил - сережку.

- Хм-м... А ну-ка, прочитай чего-нибудь. Надо же знать, за что тебе их дарили.

- Про что читать-то? У меня много. Ты задай тему.

Она задумалась, но ненадолго.

- Про меня.

Я перебрал в голове десяток текстов. Может, такое?...

- Я слеплю тебя наоборот.
Да, назло всем римским примерам,
Безголовым, безруким Венерам,
Я слеплю тебя наоборот:

Чтобы кудри - ночной водопад,
Рук полет - Шива не был так гибок!
Рот - из тысячи дивных улыбок,
И...

- По-моему, полная ботва, - перебила Мэриан на середине.

- Согласен.

Повисла пауза.

- А зачем читал?

- Ты же говорила, девушек поэзия интересует. Некоторые девушки, кстати, от одного только наличия рифм приходят в полный восторг. Ведь это такая сложная штука, не каждый может складно рифмы придумывать.

- А-а, так ты меня проверяешь? Дурочкой считаешь, да? Ну-ка давай нормальное читай! Хотя у тебя и нету, скорее всего.

- Может и нет... Ладно, слушай другое.

На полустанке,
или в шумящем аэропорту,
или на белой пристани в тумане вечернего полумрака -
где-то там меня ждут
девушка в свитере
и большая собака.

Я знаю о них,
хотя не видел их никогда.
Их нет даже в снах моих сумбурных и торопливых.
Но я знаю -
я должен добраться туда,
где эти двое ждут меня терпеливо.

Это не просто,
ведь белый цемент снега занес
все дороги,
и все дорожные знаки.
Но девушка стряхивает снежинки с волос,
и некоторые тают на носу у собаки.

А от вселенского холода
лопаются рельсы и провода,
и нету ни карты, ни связи -
лишь то, что чутье подсказало.
И так страшно:
вдруг я доберусь туда -
а они уже ушли, не дождавшись, с вокзала...

Стирательная резинка времени
хочет оставить лишь снег.
Но я снова точу карандаш,
и опять выступают из мрака
мои далекие, соскучившиеся по мне -
девушка в свитере
и большая собака.

- Ничего себе, - объявила Мэриан. - Это про меня?

- Не веришь?

- Но ты же наверняка когда-нибудь читал одни и те же стихи разным девушкам.

- Когда они сами просили. Так же, как ты сейчас.

- А ты, значит, надувал доверчивых девиц! Где же хваленая поэтическая новизна, свежесть чувств-с?

- Не знаю... Свежесть каждый сам для себя определяет. А по поводу "надувания" могу тебе историю рассказать. Один мой приятель шел в гости к другому приятелю. Опаздывал, как всегда - пришел на час позже, чем обещал. А второй, к которому он шел, в это время повесился. Уж не знаю, почему. Но когда первый приятель пришел, слегка опоздав - то нашел остывающее тело и записку: "Я тебя ждал". Он долго не мог отойти после этого случая, года полтора страдал ужасно. Хотя уже через неделю после случившегося узнал, что самоубийца очень многих к себе пригласил на этот вечер. Не то чтобы очень настойчиво звал, а так, совсем нейтрально говорил каждому: "Ну ты возвращайся, заходи, буду ждать". И все-все об этом вспомнили потом. Но записку, этакий моностих, получил только один - тот, кто пришел первым.

- Я поняла. - После долгой паузы голос у нее стал серьезным. - Извини за дурацкие вопросы. Я пришлю тебе на днях... свою сережку. И часы, чтобы ты никогда не опаздывал. Сказку будешь дальше слушать?

- Конечно.

Я выбрался из кресла и лег на пол. Глупо сидеть перед экраном, если включен лишь звук. Только сейчас я заметил, что она связалась со мной без видео. Сразу же пришла и другая мысль: кажется, я и сам не против того, чтобы не видеть ее лица. Словно боюсь чего-то... или еще не готов.

Автор: Мерри и Перси Шелли
Опубликовал: Handy
Источник: FUGA
Просмотров: 25989

Добавить комментарий: