← Православная церковь — враг просвещения

7

В 50-х годах XIX в. большое развитие получило изучение русского языка, народного творчества, появились замечательные работы Ф. Буслаева, A. H. Афанасьева, В. И. Даля, И. И. Срезневского, публиковались исторические акты, извлеченные из древних хранилищ.

Духовное ведомство не поощряло, однако, ученых, стремившихся использовать ценные исторические материалы, хранившиеся в монастырях и церковных библиотеках. Известный русский ученый П. M. Строев проделал огромную работу по выявлению и описанию рукописей, старинных исторических актов. Его экспедиции были предоставлены широкие полномочия, но синод не только не оказывал помощи Строеву в этом большом и ценном начинании, но, напротив, чинил ему препятствия, он отказал ему в выдаче открытого листа для свободного посещения монастырей и церквей и занятий в них. В связи с этим Строев писал: "Отказ синода в даче открытого листа весьма меня огорчил и обескуражил: я теперь совершенно во власти отцов настоятелей... Как объяснить доводы синода?... Доступ к иному хранилищу старины был для меня многократно труднее и продолжительнее, чем разбор скрывающихся там документов"³⁹.

Несмотря на препятствия, чинившиеся синодом и церковниками, экспедиции Строева удалось собрать исторический материал огромной ценности. При издании исторических актов многие из них, однако, были задержаны синодом за "отступления от настоящего", за обнаруженный в документах "строптивый дух против поставленной власти". Синод не разрешил напечатать грамоту патриарха Никона на имя константинопольского архимандрита Дионисия "за резкие и оскорбительные отзывы о царе Алексее Михайловиче". Запретили и издание документов, в которых духовенство изобличалось в невежестве и пороках, за "разные на духовенство доносы"⁴⁰.

Такая же судьба постигла старинные акты Рязанского края, собранные археографом Пискаревым. Многие из актов, включенных в это собрание, были исключены, так как они, по заключению духовной цензуры, "никого не назидая, никого не просвещая, очень многих людей могут ввести в соблазн или подать им случай к порицанию высокого сана"⁴¹.

Церковники скрывали от ученых народные сокровища, оказавшиеся в церковных хранилищах, пытались не допустить их в научный оборот под тем предлогом, что этими материалами должны заниматься одни церковники во избежание "соблазна и лжеучения".

Капитальный труд профессора К. А. Неволина "История российских гражданских законов", изданный в 1851 г., вызвал нападки духовного ведомства за использование в нем без разрешения синода выписок из синодских актов.

В истории просвещения провинциальной России не малую роль сыграли различные "Губернские ведомости", выходившие с 1837 г. В неофициальной части этих "Ведомостей" систематически помещались статьи по географии, этнографии, истории той или иной губернии. В "Губернских ведомостях" сотрудничали прогрессивные деятели. За содержанием "Губернских ведомостей" зорко следили церковники и немедленно принимали соответствующие меры, если находили что-либо противное православию и религии.

Так, в "Курских губернских ведомостях" в 1850 г. была помещена статья В. Гутцейта "Об ископаемых Курской губернии", в которой цензура усмотрела взгляды, несовместимые с библейскими мифами о происхождении мира. "Нельзя не обратить внимание, — писал цензор, — что в ней мироздание и образование нашей планеты и само появление на свет человека изображаются и объясняются по понятиям некоторых геологов, вовсе не согласных с космогонией Моисея в его книге Бытия"⁴².

В "Саратовских губернских ведомостях" в 1854 г. был помещен собранный в губернии местный фольклор. В опубликованных песнях церковники, однако, нашли "колебание нравственности". За пропуск песен саратовскому губернатору объявили выговор, а директора гимназии, ответственного за издание газеты, посадили на 1 месяц на гауптвахту⁴³.

Аналогичный фольклорный материал, напечатанный в "Курских губернских ведомостях", был найден "легкомысленным и превратным суждением о предметах священных". Объявляя редактору выговор за помещение такого материала, министерство народного просвещения указывало: "Нет никакой пользы сохранять в народе эти присловья через печать"⁴⁴.

Учитель Могилевской духовной семинарии Соколов поместил в "Губернских ведомостях" статью, посвященную истории местного края. Духовная цензура нашла в статье "места и выражения..., противные сближению края с коренной Россией", т.е. против проводимой русификации, и автор за свою "неосмотрительность" был подвергнут наказанию45.

Духовное ведомство выразило недовольство и в связи с использованием материалов русского фольклора в известном труде Колачева "Архив историко-юридических сведений". В изданном по этому поводу циркуляре было запрещено издавать "поговорки и волшебные заклятия, как остатки вредных суеверий", не только в периодических журналах, но "даже в сборниках и книгах с ученой целью", так как они, по словам автора циркуляра, дают "повод к легкомысленному или превратному суждению о предметах священных"⁴⁶. По тем же мотивам был осужден известный труд Ф. Буслаева "Русские пословицы и поговорки", вышедший в 1854 г.

Много огорчений причинила духовная цензура известному русскому ученому, лексикографу и этнографу В. И. Далю. Уже первый сборник его "Сказок" был запрещен в 1833 г. по доносу продажного писаки Ф. Булгарина, а автор заключен в тюрьму III отделения, откуда он вышел по ходатайству В. А. Жуковского.

В 1853 г. Академией наук был принят к изданию составленный В. Далем монументальный труд "Сборник русских пословиц". Этот труд, как и другие работы Даля, не потерял своего значения и в настоящее время. Протоиерей же Кочетов, рассматривавший по поручению духовной цензуры труд Даля, обнаружил в нем места, "способные оскорбить религиозное чувство читателей, опасные для нравственности народной". "Академия наук, — писал духовный инквизитор, — издать этот сборник не имеет ни возможности, ни приличия, ни даже безопасности". Такой же отрицательный отзыв о замечательном труде Даля дал другой ревнитель церковного благочестия, профессор Востоков, который нашел в нем пословицы, "оскорбительные для святыни". Издание сборника не было разрешено даже для научного использования.

Глубоко оскорбленный таким отношением к нему духовной цензуры В. И. Даль писал своему покровителю великому князю Константину Николаевичу: "Точка зрения и самые убеждения бывают не одинаковы. Так, напр., можно взять два огромных тома и, перелистывая их, отыскать предлог и повод к порицанию; и можно взять эти же томы и сказать: "вот огромный, небывалый запас для изучения русского языка, народной мудрости". Я не вижу, каким образом можно вменить человеку в преступление, что он собрал и записал, сколько мог собрать, различные народные изречения, а между тем эти отзывы отзываются каким - то приговором преступнику"⁴⁷.

Труд Даля пролежал в рукописи свыше 10 лет и лишь в 1863 г. увидел свет.

В 1860 г. была напечатана вторым изданием книга известного русского ученого A. H. Афанасьева "Русские народные легенды". В этой книге автор собрал богатейший материал по русскому фольклору. Труд Афанасьева обратил на себя внимание московского митрополита Филарета. В легендах, собранных Афанасьевым, он нашел "кощунство и безнравственность". По настоянию Филарета книга Афанасьева была передана в духовную цензуру, которая, конечно, дала о ней отзыв, желательный Филарету. Другой духовный цензор этой книги, петербургский митрополит Григорий, ругая автора, говорил, что "книга собрана человеком, забывшим действие совести, и издана раскольником" (имелся в виду известный издатель Солдатенко. — E. Г.). В связи с отзывами церковных инквизиторов Афанасьев писал, что в народных легендах он находит в "миллион раз больше нравственности, чем в проповедях школьной риторики".

Весь тираж книги Афанасьева свезли в кладовую московского цензурного комитета, где он пролежал до 1866 г. В мае 1866 г. книга была уничтожена⁴⁸.

8

Так же нетерпимо относилось духовное ведомство к историческим работам иностранных ученых. И в этих книгах охранители православия находили материалы, направленные против религии и церкви.

В 1872 г. внимание духовной цензуры привлекла вышедшая в русском издании "История нравственности в Европе от Августа до Карла Великого" Уильяма Лекки, автора восьмитомной "Истории Англии в XVIII веке". Архимандрит Арсений, которому было поручено дать отзыв об этой книге, нашел в ней "кощунственные рассуждения о религиозных предметах и непозволительные суждения об отношении между верховной властью и подданными". Духовная цензура, обвинив автора в "опровержении догматов веры православной", уничтожила книгу Лекки, изданную тиражом в 2 тыс. экземпляров⁴⁹.

Такая же участь постигла и исторический труд другого известного английского ученого Георга Финлея "Византийская история с 716 по 1453 год", изданный в Москве в 1878 г. Финлей, участник национально-освободительной войны греческого народа против турецкого ига, написал книгу "История греческой революции", в которой сочувственно отзывался о борьбе греческого парода за независимость. Прогрессивные взгляды Финлея усилили подозрительность цензуры к вышедшей на русском языке его книге. В ней были найдены "мысли, направленные против некоторых учений православной церкви и, сверх того, против неприкосновенности верховной власти", "пренебрежительные отзывы об иконах, о пророчествах, чудесах". Главу, посвященную иконоборству, духовная цензура сочла за прямой выпад против православной церкви.

В Комитете министров, где рассматривался вопрос о книге Финлея, высказывалось мнение, что запрещение этой книги может поставить самодержавие в смешное положение перед общественным мнением Западной Европы, но спор решил Александр II, "начертавший" на проекте решения Комитета министров слова: "исполнить по мнению меньшинства". Книга Финлея была признана враждебной учению православной церкви, а такие книги, как сказано в решении, "не должны пропускаться, так как православная церковь составляет надежную опору нашего государства".

В марте 1879 г. все 580 экземпляров крамольного труда Финлея были уничтожены⁵⁰.

Духовное ведомство расправлялось также с исследованиями из истории литературы, если в них обнаруживались идеи, направленные против религии и церкви. В 1874 г. духовная цензура обрушилась на вышедшую в русском переводе книгу Германа Гетнера "История всеобщей литературы XVIII века". Автор, немецкий буржуазный историк, в молодости был последователем материалистических идей Фейербаха, затем перешел в лагерь консерваторов. В книге Гетнера духовные цензоры обнаружили "вредную тенденциозность", "дерзкие нападки на основы христианской религии и нравственности". Автора обвинили в том, что он излагал мысли французских философов XVIII в. "без серьезного опровержения". Весь тираж книги (12 тыс. экземпляров) был сожжен⁵¹.

9

Напуганное назревшим революционным кризисом правительство было вынуждено отступить от политики неприкрытой реакции и прибегнуть к политике "кнута и пряника". В апреле 1865 г. был пересмотрен цензурный устав, отменена предварительная цензура для части книг, из предупредительной цензура превратилась в карательную. По отношению к издателю книги, признанной вредной, возбуждалось судебное преследование. Но практика первых лет действия нового закона показала, что преследование книги судом — дело ненадежное, судебный процесс привлекал к книге внимание, что было крайне нежелательно для самодержавия.

В 1872 г. вышел новый закон, по которому уничтожение книг, признанных вредными, производилось без суда и следствия, административным порядком.

Закон от 6 апреля 1865 г. не коснулся духовной цензуры, она продолжала действовать по уставу 1828 года. Предварительному рассмотрению духовной цензуры подлежали прежде всего книги церковного характера. Но и в новом законе имелась статья, по которой любое сочинение, содержавшее места духовного характера, должно было передаваться на разрешение в духовную цензуру. Редакция закона давала возможность широко толковать эту статью, чем и пользовалось духовное ведомство в борьбе против науки.

Даже синод вынужден был признать в 1871 г., что духовная цензура оставляет "широкий простор для произвола", что деятельность духовных цензоров встречает осуждение, в результате чего общество неприязненно относится не только к духовной цензуре, но и духовной власти. Однако все оставалось по-старому, и через "кольцо духовной цензуры, — как выразился один церковник, — протискивалась вся литература".

В 60-х годах XIX в. передовые русские ученые выступали против идеалистических взглядов в естествознании и философии, защищали материализм.

Распространение материалистических идей вызывало серьезное беспокойство правительства и духовного ведомства, опасавшихся, что развитие естествознания может подорвать основу христианской идеологии — веру в бессмертие души. В секретной инструкции цензорам от 23 августа 1865 г. предлагалось "обращать внимание на то, чтобы под фирмой ученых статей и трактатов не скрывалась недозволенная пропаганда атеизма, социализма, материализма"⁵².

Книга замечательного русского ученого И. M. Сеченова "Рефлексы головного мозга" появилась в разгар острой борьбы церковников с распространением материалистических идей в естествознании. Направленная против религиозно-мистического представления о человеке и его деятельности книга Сеченова была встречена как вызов официальному мировоззрению, основанному на религии. Первоначально труд Сеченова носил название: "Попытки свести способ происхождения психических явлений на физиологическую основу". Предполагалось напечатать его в боевом органе революционных демократов — "Современнике", но ввиду большой популярности журнала и его материалистического направления поместить труд в "Современнике" не было разрешено. Труд Сеченова по предложению цензуры был опубликован в 1864 г. в малоизвестном журнале "Медицинский вестник".

В 1866 г. 3 тыс. экземпляров книги И. M. Сеченова под заглавием "Рефлексы головного мозга" были отпечатаны без предварительной цензуры. Через 3 дня после представления ее в цензуру на книгу наложили арест. "Эта материалистическая книга, — отмечал цензор, — отвергла свободную волю и бессмертие души, не согласна ни с христианским, ни с уголовно-юридическим воззрением и ведет положительно к развращению нравов... Книга Сеченова вредна, как изложение самых крайних материалистических теорий".

Учение Сеченова разоблачало религиозное представление о человеке и подрывало основы господствовавших религиозных взглядов. Дешевизна книги и популярное изложение делало ее в глазах цензуры особенно опасной, так как она была доступна для широких масс народа, а этого особенно боялось правительство.

Несмотря на крайне резкую оценку книги защитниками православия, судебное ведомство все же не решилось затеять гласный процесс против ее автора и издателя. "Гласное развитие материалистических теорий при судебном производстве этого дела, — говорилось в отзыве министерства юстиции, — может иметь последствием распространенно этих теорий в обществе вследствие возбуждения особого интереса к содержанию этой книги".

Чтобы не привлекать внимание общества к книге Сеченова, ведомство было вынуждено снять с нее арест⁵³. Но книга продолжала оставаться "неизмеримо вредного направления", и еще в 1894 г. она числилась в списках книг, запрещенных для хранения в библиотеках. Автора считали политически неблагонадежным, ему даже не разрешалось читать лекции в воскресших школах.

Труд И. M. Сеченова сыграл большую роль в борьбе передовых ученых и философов за материалистическую разработку сущности психических процессов, он нанес смертельный удар по идеалистической теории бессмертия человеческой души. Поэтому церковники ополчились на автора этого замечательного труда. Петербургский митрополит Исидор просил синод сослать Сеченова "для смирения и исправления" в Соловецкий монастырь "за предерзостное душепагубное и вредоносное учение"⁵⁴. В богословских журналах печатались статьи с злобной критикой материалистических идей Сеченова. Такова, например, статья Остроумова "О физиологическом методе в психологии", помещенная в богословском журнале "Вера и разум" в 1888 г., статья киевского архимандрита Бориса "О невозможности чисто физиологического объяснения душевной жизни", опубликованная в том же журнале в 1890 г. В. Певницкий в статье "Пастырские заметки относительно борьбы с материализмом", помещенной в "Трудах Киевской духовной академии" в 1869 г., выступал против теории Сеченова и отрицания бессмертия души, против науки, которая, по его словам, "разрушает основания всякой религиозной жизни и всякого верования⁵⁵.

10

Духовное ведомство враждебно относилось к передовой русской журналистике, особенно к журналу "Современник", со страниц которого, по словам Ленина, звучала "могучая проповедь Чернышевского, умевшего и подцензурными статьями воспитывать настоящих революционеров..." ⁵⁶.

Журнал "Современник", воплотивший в себе передовые традиции русской революционной демократии, привлек внимание церковников своей проповедью материалистических идей, антицерковным характером напечатанных материалов. Составляя перечень "предосудительных" статей, помещенных в журнале "Современник", цензура отметила ряд статей, "оскорбительных для обыкновенного религиозного настроения духа", проповедующих "религиозное отрицание и материализм". К таким статьям, помимо ранее опубликованных, были отнесены: "Суемудрие дня" M. А. Антоновича, в которой, по словам цензора, сквозит "неуважительное отношение к православию и вообще к христианской религии"; рассказ Глеба Успенского "Деревенские встречи", в котором обнаружено "кощунство над св. писанием, верой в будущую жизнь и оскорбление священнического звания"⁵⁷.

Особенно резким нападкам подвергся "Современник" за статью великого революционного демократа H. Г. Чернышевского "Антропологический принцип в философии", помещенную в 4-5-й книжке журнала за 4860 г. В этой статье H. Г. Чернышевский, дав стройную материалистическую теорию научного мировоззрения, открыто выступил против церковной идеологии, которой отравлялись народные массы.

Органы политического сыска и церковники во главе с московским митрополитам Филаретом неоднократно подчеркивали, что "Современник" проповедует "материализм в общедоступной форме, вызывает у читателя охлаждение к вере", помещает "сочувственные отзывы о ниспровержении алтарей и престолов", допускает "насмешки над уважением к религии".

Так же нетерпимо относились церковники к другому журналу революционных демократов — "Русское слово", в котором активно сотрудничал Д. И. Писарев. В статье Писарева "Исторические идеи О. Конта" церковники увидели "стремление поколебать авторитет православной церкви".

В период усиления террора и разгула реакции правительство закрыло "Современник" и "Русское слово", лишив русское общество боевых органов печати. Одной из причин закрытия этих журналов была пропаганда ими материализма и критика религиозной идеологии.

В период реакции 80-х годов XIX в., когда печать, по словам вдохновителя реакции К. П. Победоносцева, рассматривалась как зло, которое необходимо "обуздать", были запрещены многие периодические издания. Так, особое совещание, в котором принимал активное участие этот обер-прокурор, подвергло репрессиям журнал "Слово" за помещенные в нем статьи антирелигиозного и антицерковного характера. Нападки цензуры вызвала статья "Вольтер", где была усмотрена "явная враждебность не только христианству, но и вообще всякому богопочитанию". На статью "Диалектика и ее применение в науке" цензура обрушилась за "отрицание общечеловеческой морали". Особенное негодование духовенства вызвала статья, в которой давалась положительная характеристика гонимым православным ведомством сектам. Здесь цензура усмотрела "восхваление" сект, идущих против официальной церкви. В 1881 г. журнал "Слово", подозревавшийся в связях с революционными организациями, за пропаганду материалистических и революционных идей, за враждебное отношение к религии и православию был закрыт⁵⁸.

Обер-прокурор синода К. Победоносцев оказывал большое влияние на гражданское цензурное ведомство. Стоявший во главе ведомства E. Феоктистов, этот, по выражению Салтыкова-Щедрина, "холоп Каткова", злейший враг даже умеренной печати, был очень близок к Победоносцеву и в течение 13 лет ведал цензурой под непосредственным его руководством. Во всех случаях, когда к тому был малейший повод, поступившие в светскую цензуру книги передавали на рассмотрение духовной цензуры, а та уже выносила угодное обер-прокурору решение. Современники говорили, что передача книги в духовную цензуру означала ее погребение.

11

Атеистическая пропаганда в России преследовалась по закону. 173 статья XV тома свода законов гласила, что если кто в публичном месте или собрании "дерзнет с умыслом порицать христианскую веру, или православную церковь, или ругаться над священным писанием или св. таинствами, тот подвергается лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу".

Цензурные уставы не допускали нарушения должного уважения к учению и обрядам православной церкви. Неприкосновенность ее, как господствующей церкви, защищалась наравне с неприкосновенностью царской власти.

Закон этот на практике применялся очень широко, и малейшая критика христианской религии, особенно православной церкви, вызывала град репрессий по отношению к книгам, их авторам и издателям.

В связи с канонизацией в 1861 г. Тихона Задонского (он был объявлен святым для отвлечения крестьян от выступлений против ограбления их помещиками во время крестьянской реформы) была издана массовым тиражом "житийная" литература, посвященная новому святому. Однако в "Житии Тихона", где он прославлялся как крестьянский святой, было найдено "неправильное толкование мыслей и даже неблаговидные намеки и суждения". В "Житии" рассказывалось, что Тихон заступался за крепостных крестьян. Такое поведение святого было найдено "неправославным". Календарь с житием нового святого изъяли.

В 1865 г. газета "Голос", редактором которой был А. А. Краевский, поместила статью "Неразумные ревнители православия". В ней сообщалось о нетерпимости православною духовенства к раскольникам, о фактах грубейшего произвола и надругательства над ними.

Хотя факты гонений на раскольников подтвердились, Краевского за критику методов насаждения православия обвинили в распространении ложных слухов о преследовании раскольников и приговорили к заключению в военной тюрьме на 2 месяца⁵⁹.

В 1866 г. было возбуждено судебное преследование против Ф. Павленкова за издание им сочинений Д. И. Писарева.

В статье "Русский Дон-Кихот", вошедшей во 2-й том сочинений, Писарев критиковал литературную деятельность московского славянофила Киреевского.

Славянофилы выступали в защиту православной церкви, проповедовали "религиозное обновление мира", защищали крепостные порядки и призывали крестьян к "православному смиренномудрию". Критикуя славянофилов, Писарев называл Киреевского "самым мрачным и вредным обскурантом", зло высмеивая реакционные взгляды его в области просвещения. Киреевский считал, что в основу просвещения должны быть положены "истины христианской церкви", что такие науки, как философия, история и политика, должны "освещаться светом религиозной веры" и что русская интеллигенция для борьбы с материализмом должна обратиться к "разуму св. отцов", к "чистым источникам веры".

Высмеивая взгляды этого хранителя церковного благочестия, Писарев писал, что православные верования, которые защищает Киреевский, "не что иное, как замысловатое миросозерцание, допотопные идеи, сказки нянюшек". Д. Писарев восставал против уступок религии, против попыток "мирить разум с нелепостью".

В другой статье "Бедная русская мысль", вошедшей в тот же том, Писарев разоблачал реакционную деятельность правительства, подавлявшего все прогрессивное и препятствовавшего просвещению народа. В своей обвинительной речи, требуя для издателя Павленкова сурового наказания, прокурор Тизенгаузен восклицал: "И где все это проповедуется?... В христианской стране, исповедующей православие, как первенствующую и господствующую религию, верховный защитник и хранитель догматов которой — император!".

Дело Писарева рассматривалось в судебных инстанциях в течение трех лет. По приговору суда книгу уничтожили.

Внимание цензуры привлек и 2-й том сочинений Д. И. Писарева, в котором были помещены статьи "Процесс жизни" и. "Физиологические эскизы". За материалистические взгляды автора, за пренебрежительное отношение к христианскому мировоззрению, за глумление над аскетизмом на книгу наложили арест. Популярное изложение книги делало ее в глазах цензоров особенно опасной, так как она была доступна, по их словам, "для молодого или малообразованного читателя".

Около года судебные органы решали вопрос — можно ли привлечь автора и издателя за "богохуление, порицание христианской веры", т.е. по ст. 181 уголовного уложения, наказывавшей лишением всех прав состояния и ссылкой на поселение в отдаленнейшие места Сибири. Наконец, решено было, ввиду сомнения в исходе судебного дела, издателя к ответственности не привлекать, а с книги снять арест⁶⁰.

В 1879 г. типография Академии наук отпечатала 5000 экземпляров "Общедоступного календаря", который также обратил на себя внимание бдительных духовных цензоров. В календаре была помещена статья о монастырских доходах, не приносящих пользы, а также статья "Черт и ведьма", в которой рассказывалось о дикой расправе средневековой инквизиции с мнимыми колдунами и ведьмами.

Духовная цензура не дала в обиду католическую инквизицию и сочла "неприличным" разоблачение монастырских тайн. По представлению цензуры Комитет министров, единогласно решив, что календарь принесет "огромный и ниспровержимый вред", велел уничтожить его⁶¹.

12

Выдающийся представитель русского материализма Л. И. Герцен вел непримиримую борьбу против православной церкви. В гневных и страстных словах он разоблачал ее реакционную роль, защиту ею самодержавия и помещиков, враждебное отношение к просвещению народа. Клеймя церковников, выступавших против науки, Герцен писал: "На каком основании мы... будем смиренно молчать..., когда выживший из ума монах выползает из сырой кельи своей для того, чтобы мешать науке..., когда духовенство заговорило против популяризации науки?... Пусть живые мертвецы держатся сообразно своему чину и молчат, тогда и мы будем молчать... Но всякий раз, когда архипастырский жезл ударит по живому мясу нашей начинающей свободы, как полицейская палка, мы закричим"⁶².

Сочинения Герцена были в России под запретом. Еще в 1848 г. поступил донос, в котором указывалось, что в напечатанных в "Отечественных записках" очерках "Дилетантизм в науке", автором проповедовался "материализм и политические мнения". По распоряжению Николая I все номера журнала с этим произведением Герцена были скуплены и сожжены.

В 1893 г. предприняли попытку издать в России произведения Герцена, но из 4000 страниц его произведений цензура запретила более 3000 за "умеренный атеизм и социалистические идеи"⁶³.

Произведения Герцена, в которых он выступал против самодержавия и церкви, распространялись в России, несмотря на все политические рогатки. Для борьбы с идеями Герцена, особенно с критикой им православия, церковным ведомством выпускались грязные книжонки, содержавшие гнусные выпады по адресу Герцена.

В 1859 г. по поручению петербургского митрополита Григория самым свирепым цензором николаевского времени H. Елагиным была издана книжонка "Искандер — Герцен", направленная против Герцена и разоблачения им политического союза православия с самодержавием. Митрополит Григорий сам правил корректуру этой грязной книжонки, в которой Герцена называли "богоотступником", "врагом христианской веры", "противником православия", "беглецом".

Ознакомившись с этим "произведением", Герцен назвал его "сквернословием синодальных писателей и семинарских риторов старшего порядка". Он писал по поводу этого пасквиля: "Достаньте прочесть ругательную книгу на меня, напечатанную по внушению св. синода каким-то синодчиком обер-секретарем. Она вышла в Берлине под заглавием "Искандер — Герцен". Вы животики надорвете: и вор-то я, и разбойник"⁶⁴.

Пасквиль "синодчиков" успеха не имел. Русские читатели отлично поняли, какие цели преследовал митрополит Григорий, способствуя изданию грязной книжонки, направленной против Герцена.

13

В 1866 г., в период массовых репрессий после каракозовского выстрела, много толков вызвала книга H. В. Соколова "Отщепенцы". H. В. Соколов (1832-1889 гг.) окончил Академию генерального штаба, дважды выезжал за границу, где встречался с Л. И. Герценом. В 1861 г. он сблизился с кружком оппозиционно настроенных офицеров, принимал активное участие в журнале революционных демократов "Русское слово". О роли Соколова в этом журнале Д. И. Писарев писал редактору Благосветлову: "Что касается идей, то сам Соколов не только постоянно вместе с нами, но даже часто идет впереди нас и прокладывает дорогу"⁶⁵.

Книга H. В. Соколова "Отщепенцы" подверглась немедленному аресту. По словам цензора, автор проводил в ней мысль о том, что христианство было орудием и пособником всевозможных преступлений. Цензор писал, что книга представляла собой "сборник неистовых памфлетов, который едва ли имеет что-либо подобное в русской печатной литературе". Дело об издании книги Соколова "Отщепенцы" слушалось в июле 1867 г. в уголовном департаменте петербургской судебной палаты при закрытых дверях. Автору предъявили обвинение в том, что он допустил "порицание христианской веры, а нераздельно с ней и церкви православной", что он "оспаривал неприкосновенность верховной власти". По приговору суда Соколова заключили в крепость на 1 год и 4 месяца, а его книгу уничтожили. После отбытия наказания Соколова сослали в Архангельскую губернию. В 1872 г. он бежал из ссылки за границу, где и умер в 1889 г.

Книга H. В. Соколова "Отщепенцы" была издана в Цюрихе в 1872 г. Боевой революционный и атеистический дух этой книги создал ей большую славу, она получила широкое распространение в России 70-х годов XIX в.⁶⁶

С непримиримой враждебностью относились церковники к попыткам ознакомить русское общество с произведениями западных богословов и ученых, критиковавших христианские догматы и объявлявших мифом евангельские сказания. Произведения Д. Штрауса, Э. Ренана и других критиков ортодоксального богословия подвергались осуждению и решительному запрещению. Книга немецкого богослова Давида Штрауса "Жизнь Иисуса" в свое время вызвала много толков. Обстоятельно изучив библейские источники, Штраус пришел к выводу, что евангельские рассказы о жизни Христа являются мифотворчеством христианских общин. Взгляды Штрауса были осуждены православным ведомством, а его книги подвергались запрещениям с 1835 по 1906 г.

"Автор, — писали защитники православия, — колеблет христианскую веру в самых ее основаниях и уничтожает не только догматическую, но и историческую ее сторону, относя равномерно все чудесное и все затруднительное к поэтическим вымыслам и украшениям"⁶⁷.

Кроме работ Д. Штрауса и Э. Ренана, были запрещены также работы прогрессивного французского ученого А. Древса. Его книга "Был ли Христос?" числилась в списках запрещенной литературы еще в 1916 г.

14

Самодержавие и духовное ведомство враждебно относились к распространению в России идей крупнейшего материалиста домарксова периода Людвига Фейербаха (1804-1872 гг.). Атеизм Фейербаха является одним из крупнейших достижений философской мысли до Маркса, он получил высокую оценку основоположников марксизма. По словам Маркса, Фейербах своей критикой религии "сделал эпоху, так как выдвинул на первый план некоторые неприятные христианскому сознанию и важные для успехов критики пункты", свел "религиозный мир к его земной основе"68. Много сделав для раскрытия гносеологических корней религиозного создания, Фейербах, однако, не дошел до понимания социальных корней и классовой сущности религии, его атеизм не выходил за рамки "буржуазной войны с религией". Ленин, вслед за Энгельсом, упрекал Фейербаха в том, что, борясь против старой религии, он пытался в то же время сочинить новую, "возвышенную" религию⁶⁹.

Считая Фейербаха опаснейшим врагом религии, самодержавие запрещало его произведения, как только они проникали в Россию. В 1852 г. была запрещена работа Фейербаха "О сущности религии". В ней критиковалось религиозное мировоззрение, как мешающее человеку познать природу. В 1862 г. эта работа вышла на русском языке, но была немедленно запрещена.

В 1908 г. закончилась неудачей новая попытка познакомить русских читателей с этой выдающейся работой Фейербаха. "Книга, — писал цензор в своем отзыве, — не утратила в остроте того отрицательного отношения к религии и бытию бога, какими дышат эти популярные лекции... и той хлесткости языка, каким изложены его крайние воззрения"⁷⁰.

В 1860 г. был запрещен большой труд Фейербаха "История новой философии от Бэкона до Спинозы", вышедший в 1833 г. В своем отзыве цензор отмечал, что в этой работе "автор старается убедить читателя, что идея бога есть не что иное, как облик человеческого самопознания"⁷¹.

Работа Фейербаха "Теогония", в которой разбирались и критиковались библейские сказания о создании мира, человека, о жизни на Земле и были разоблачены попытки церковников и попов выдать библейские сказки за непреложную истину, подверглась ожесточенным нападкам защитников религии. "Взгляд автора, — писал в 1892 г. цензор, — ультраматериалистический, стоявший за вечность материи и насмехающийся над учением о сотворении мира всемогущим творцом". Книга была запрещена.

В другой своей работе "Мысли о смерти и бессмертии" Фейербах отрицал личное бессмертие, называл учение о загробной жизни нелепым и преступным, так как оно отвлекало людей от земной жизни. Эта работа, запрещенная в свое время в Германии, была враждебно встречена цензурой в 1907 г. Считая работу Фейербаха "враждебной христианству и вообще религии" за критику религиозного учения о бессмертии души, цензор писал: "Книга Фейербаха увлекательна, но едва ли можно сыскать книгу разрушительнее для христианства".

В 1910 г. в Россию стали проникать отдельные тома сочинений Фейербаха, изданных в Германии в 1903-1910 гг. Цензура запретила распространение работ этого философа - материалиста, дав им следующую характеристику: "Сочинения Фейербаха такого, как известно, свойства, что давность времени не стирает с них того характерного отпечатка, который делает их невозможными... к беспрепятственному распространению"⁷².

Запрещение работ Фейербаха, особенно таких, как "Сущность христианства" и "Сущность религии", не могло помешать широкому распространению их в рукописных списках и литографированных изданиях.

Литографированные издания сочинений Фейербаха встречались не только среди студентов Московского и Петербургского университетов, но и у семинаристов далекой Вологодской епархии. Узнав, что у семинаристов Вологодской семинарии найдены литографированные издания сочинений Фейербаха, московский митрополит Филарет предложил виновных студентов исключить, а ректора семинарии Попова за недосмотр уволить.

Большое влияние оказали сочинения Фейербаха на формирование мировоззрения В. Г. Белинского, А. И. Герцена, H. А. Добролюбова, H. Г. Чернышевского. В революционно-демократических кружках читали и перечитывали книги Фейербаха, его материалистические и атеистические идеи были широко распространены.

Герцен, высоко ценивший материалистическое и атеистическое значение работы Фейербаха "Сущность христианства", называл эту книгу "дивным сочинением, способствовавшим отрезвлению людей от богословия"⁷³. H. Г. Чернышевский, говоря о влиянии на него идей Фейербаха, писал, что в молодости он знал целые страницы из Фейербаха и усердно перечитывал их.

Самодержавие запрещало не только произведения Фейербаха, но и изложение его взглядов, всякое упоминание о нем. "Н. Г. Чернышевский, — писал Ленин, — выступал в русской литературе еще в 50-х годах прошлого века, как сторонник Фейербаха, но наша цензура не позволяла ему даже упомянуть имя Фейербаха. В 1888 году в предисловии к предполагавшемуся третьему изданию "Эстетических отношений искусства к действительности" H. Г. Чернышевский попытался прямо указать на Фейербаха, но цензура и в 1888 году не пропустила даже простой ссылки на Фейербаха! Предисловие увидело свет только в 1906 году..."⁷⁴.

В 70-х годах XlX в. в церковно-богословских журналах появились статьи о вреде критики Фейербаха, нанесенной христианству, о необходимости борьбы с распространением сочинений Фейербаха в рукописных списках и литографированных изданиях. Эта же борьба против Фейербаха, отражавшая непримиримость материализма и поповщины, велась на страницах церковных журналов и в 900-х годах.

15

Великий английский ученый Чарлз Дарвин — основоположник материалистического учения о происхождении видов — нанес сокрушительный удар по религии, телеологии и философскому идеализму. Дарвин доказал несостоятельность взглядов о божественном происхождении животных и растений. "Дарвин, — писал В. И. Ленин, — положил конец воззрению на виды животных и растений, как на ничем не связанные, случайные, "богом созданные" и неизменяемые, и впервые поставил биологию на вполне научную почву, установив изменяемость видов и преемственность между ними"⁷⁵.

Учение Дарвина приобрело в России широкую известность. На русском языке вышло в 1861 г. "Происхождение видов". В периодических журналах неоднократно помещались статьи о Дарвине и его учении. Великий русский ученый К. А. Тимирязев знакомил русских читателей с учением Дарвина в статьях, помещенных в 1864 г. в журнале "Отечественные записки".

Идеи Дарвина пропагандировал также революционный демократ Д. И. Писарев. В 1864 г. в журнале "Русское слово" опубликовали его большую статью "Прогресс в мире животных и растений". Писарев отметил значение учения Дарвина, в котором были сформулированы законы исторического развития организмов.

Вспоминая о своей борьбе за дарвинизм, оградивший, по его словам, науку от вторжения богословия, Тимирязев рассказывал о той травле, которая велась против него и учения Дарвина.

Учение Дарвина, подрывавшее в корне религиозные представления о происхождении жизни на Земле, было враждебно встречено православной церковью. Церковники обвиняли дарвинизм, в частности, в том, что он не оставил места для нравственности. Произведения Ч. Дарвина преследовались. В 1871 г. написанная для журнала "Сияние" статья "Понятие о происхождении видов органических форм" была запрещена за то, что в ней проводились взгляды, противоречившие библейским представлениям о происхождении человека и животных. В журнале "Знание" была опубликована статья "Происхождение человека и половой подбор". За помещение этой статьи журналу сделали предупреждение. В 1876 г. для журнала "Всемирный путешественник" была подготовлена статья "Исторический очерк учения о происхождении организмов", в которой подробно излагалось учение Дарвина. Происхождение человека в этой статье, по словам защитников религии, объяснялось "в явном противоречии с преданиями книги Бытия". Статья предназначалась для дешевого журнала, что способствовало ее запрещению.

В 1890 г. была предпринята попытка ознакомить читателей с вышедшей ещё в 1884 г. книгой: "Чарлз Дарвин и его учение. Афоризмы, собранные из произведений Дарвина, его предшественников и современников". Защитники православия назвали ее "катехизисом материалистического отрицания религиозных идей". В книге, писал цензор, даны "выдержки из Дарвина и его комментаторов с целью распространения в публике истин крайнего материализма, отрицающих идею о творце, как привыкли мы по учению библии". Эта книга тоже не увидела свет.

Такая же участь постигла статью А. Никольского "Что сделал для науки Ч. Дарвин?" Цензура нашла неуместным знакомить со взглядами Дарвина многочисленных подписчиков иллюстрированного журнала "Природа и люди", предназначенного для "семейного чтения". В 1893 г. была запрещена вышедшая в Лейпциге книга Сюдекума Альберта "Дарвин. Его жизнь, учение и значение". Внимание цензуры привлекли слова автора, что "все религии излишни и враждебны просвещению и что не бог создал человека, а сами люди делают себе богов". "Антирелигиозное направление" книги, популярность изложения, ее доступность и дешевизна попугали защитников православия, которые постарались помешать русской читающей публике ознакомиться с ней. Редакция журнала "Научное обозрение" в 1895 г. хотела дать своим читателям в виде приложения к журналу книгу Ч. Дарвина "Происхождение человека и половой отбор". Но за "материалистический характер" она была запрещена⁷⁶.

Учение Дарвина подверглось ожесточенным нападкам духовенства. Не ограничиваясь цензурными преследованиями произведений Дарвина и статей, популяризовавших его учение, церковники в своих проповедях и специальной литературе выступали против дарвинизма, называли учение Дарвина "богохульным", доказывали его "ненаучность", несовместимость с религиозным мировоззрением с учением о нравственности.

Когда профессора Казанского университета Вагнер и Якобий прочли публичные лекции, посвященные дарвинизму, то казанский архиепископ Антоний выступил с протестом против популяризации идей эволюционизма. Профессор богословия Московского университета протоиерей H. А. Сергиевский выступил с циклом лекций "О библейской истории сотворения мира в связи с естественной историей", в которых он пытался критиковать дарвинизм за подрыв им авторитета священного писания. В 1862 г. профессор Московской духовной академии П. И. Горский-Платонов в статье "Разбор учения Дарвина о происхождении видов в царстве животном и растительном" пытался опровергнуть дарвинизм с позиций поповщины.

Эволюционное учение "опровергал" С. Глаголев в своей диссертации на соискание степени магистра богословия. В книге "О происхождении и первобытном состоянии рода человеческого" этот автор, полемизируя с Дарвином, "погружаясь", по его словам, в 17 главах своей обширной диссертации в область геологии, зоологии, антропологии и богословия, пытался доказать, что учение о родстве человека с обезьяной — это якобы "материалистическое предубеждение эпохи" и что библейское учение о происхождении человека — единственно правильное, что библия не находится в противоречии с научными открытиями, а подтверждает и разъясняет их. Священник Мартынов в статье "Эволюционизм перед нравственным судом христианства", помещенной в журнале "Вера и церковь" за 1904 г., обвинял эволюционную теорию в том, что она разрушает общечеловеческую и христианскую мораль. "Между эволюционной теорией и христианством, — писал он, — существует противоречие самое резкое, коренное; эволюционизм отрицает то, что составляет самую сущность религии"⁷⁷. Однако наступило время, когда опровергать дарвинизм одними ссылками на библию было уже невозможно. Тогда церковники стали уверять, что естествознание доказывает необходимость бытия божия и что "вера и наука не враги, но подруги и союзницы в общем деле"⁷⁸.

Разоблачая политический смысл гонений на просвещение и дарвинизм, известный ученый H. А. Морозов писал: "Естественные науки с их дарвинизмом считались возбуждающими вольнодумство, а потому враждебными церковному учению, а с ним и самодержавной власти русских монархов, якобы поставленных самим богом"⁷⁹.

16

Крупнейший немецкий ученый, естествоиспытатель и последователь Дарвина Эрнест Геккель (1834-1919 гг.) в своих трудах выступал против идеализма и церковного мракобесия, вскрывал реакционную роль церкви, разоблачал религиозные суеверия и руководителей церкви, называя их "бессовестными шарлатанами и обманщиками". Критикуя воинствующую церковь, Геккель разоблачал вместе с тем ученых — идеалистов, защищавших поповщину.

Церковники резко осуждали материалистические идеи Э. Геккеля, критику им религии и церкви.

В 1873 г. был издан большой пруд Э. Геккеля "Естественная история мироздания". Книгу признали крайне опасной и подрывавшей основы религии. "Автор, — писал защитник православия, — развивая материалистическое учение о мироздании, о духовной природе человека, постоянно старается противопоставить выводы этого учения библейским сказаниям о мироздании, о сотворении человека, о всемирном потопе или христианском учении о боге и позволяет себе глумиться над преданиями св. писания и тем вызвать неуважение к авторитету священных книг и христианскому учению вообще"⁸⁰.

В 1879 г. вышла из печати книга Э. Геккеля "История пламенного развития организмов", в которой автор подробно излагал эволюционную теорию. Отзыв об этой книге написал "гаситель мысли", "притеснитель цензуры", начальник главного управления по делам печати, профессор–ориенталист В. В. Григорьев. Что представлял из себя этот мракобес, лучше всего можно судить по его же статье "Умственная диета", вышедшей в 1871 г., где Григорьев писал, что "чтение засоряет мозги", "притупляет природные логические способности" читателя, который якобы "утрачивал всякую возможность ориентироваться в хаосе нахватанного отовсюду умственного хлама"⁸¹.

О книге Э. Геккеля этот дипломированный враг просвещения писал: "Книга-вредна, как популяризующая материалистическое учение о происхождении человека. Такая популяризация материализма в деле антропологии много уже причинила вреда русскому обществу".

"За материалистический и совершенно противорелигиозный характер" в апреле 1880 г. книга (975 экземпляров) была уничтожена ⁸².

Такая же участь постигла другую книгу Э. Геккеля — "Наше современное знание о происхождении человека", которая представляла собой реферат, прочитанный Э. Геккелем на 4-м международном конгрессе зоологов в 1898 г.

Была запрещена и всемирно известная книга Э. Геккеля "Мировые загадки", где беспощадно критиковались идеализм и поповщина. "Буря, которую вызвали во всех цивилизованных странах "Мировые загадки" Э. Геккеля, — писал Ленин, — замечательно рельефно обнаружила партийность философии в современном обществе, с одной стороны, и настоящее общественное значение борьбы материализма с идеализмом и агностицизмом, с другой. Сотни тысяч экземпляров книги... показали воочию, что книга эта "пошла в народ", что имеются массы читателей, которых сразу привлек на свою сторону Э. Геккель. Популярная книжечка сделалась орудием классовой борьбы"83.

Первое издание "Мировых загадок", вышедшее в России в 1902 г. тиражом 3 тыс. экземпляров, было немедленно сожжено, так как в книге, по отзыву защитников православия, "красной нитью проходила идея животного происхождения человека". Такая же участь постигла и 2-е издание этой книги, вышедшее в 1906 г. В 1908 г. "Мировые загадки" вновь подверглись репрессиям за "дерзкие выходки против высочайших предметов христианского почитания". Эта боевая книга числилась в списках запрещенной литературы еще в 1916 г.⁸⁴

Взгляды Э. Геккеля подверглись ожесточенным нападкам в церковной и поповствующей литературе, а также в лекциях церковников, направленных против материалистического мировоззрения. В 1900 г. священник Павлов в зале Московского синодального училища прочел лекцию "Бессмертие с точки зрения положительной науки", в которой он пытался доказать превосходство учения православной церкви над взглядами "богохульника", как он назвал Э. Геккеля⁸⁵. "Опровергатель" материалистических идей А. Чемоданов в статье "Научная несостоятельность материалистического монизма", выступая с бранью в адрес Э. Геккеля, критиковал материалистические идеи с церковных позиций⁸⁶. Наряду с церковниками против Геккеля выступали поповствующие профессора во главе с представителем философского идеализма H. M. Соловьевым. Кроме злобных статей против Геккеля и других материалистов, помещенных в сборнике "Научный атеизм. Сборник статей о профессорах Геккеле, Мечникове и Тимирязеве", вышедшем в 1915 г., Соловьев печатал реакционные статьи в богословских журналах, которые охотно предоставляли ему свои страницы. Так, в журнале "Христианин" была опубликована его статья "Монистическая философия Геккеля в ее отношениях к науке и религии", в которой Соловьев громил Геккеля за его стремление "разрушить христианскую церковь, уничтожить веру в бога, снять покрывало со всех тайн природы"⁸⁷.

Самодержавие и церковь непримиримо относились к пропаганде научных взглядов Э. Геккеля, так как они подрывали один из устоев самодержавия — религиозное мировоззрение.

Борьба Геккеля с религией не была последовательной. Показав "неискоренимость естественно-исторического материализма", "непримиримость его со всей казенной профессорской философией и теологией", Геккель, как писал Ленин, в то же время выдумывал "свою религию..., отстаивая принципиально союз религии с наукой"⁸⁸.

17

Самодержавие пыталось помешать распространению в России великих идей научного коммунизма. Произведения Маркса и Энгельса запрещались и уничтожались, за хранение отдельных работ Маркса и Энгельса привлекали к ответственности. Свирепость царской цензуры и царской полиции увеличивалась в связи с ростом революционного пролетариата, в период развертывания острой классовой борьбы.

Указывая на огромную революционизирующую силу великих идей Маркса — Энгельса, призывавших пролетариат к борьбе с эксплуататорами, царская цензура всякий раз отмечала атеистический характер их бессмертных произведений. Уничтожая научные произведения Маркса — Энгельса, самодержавие защищало религию, служившую интересам эксплуататорских классов.

В 1878 г., рассматривая вопрос о выпуске работы Ф. Энгельса "Переворот в науке, произведенный E. Дюрингом", цензор указывал на опасность издания этой книги. Он цитировал данное Энгельсом определение религии, как фантастического отражения в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневном существовании. В качестве одного из аргументов для запрещения этого произведения был указан его атеистический характер. В 1894 г. труд Энгельса вновь подвергся репрессиям, причем и на этот раз одним из мотивов запрещения был его атеистический характер.

В 1904 г. эта работа была опять задержана, а издателю предложили исключить ту часть текста, где встречались "резкие нападки на христианскую религию и христианскую нравственность"⁸⁹.

В 1888 г. цензура запретила труд Ф. Энгельса "Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии". "В нем, — писал защитник церкви, — проведен по отношению к объяснению мировых явлений и признан за непреложную истину крайне материалистический, подрывающий всякую положительную религию взгляд. Развитие и признание этого взгляда тем легче может поколебать религиозные чувства малоопытного читателя, что опирается, по-видимому, на основания, заимствованные из области точных наук" ⁹⁰.

Изложение бессмертных идей марксизма живым языком казалось цензуре особенно опасным. Защитники религии считали, что труд Энгельса, вскрывавший противоположность научного мировоззрения религиозному, "легко может произвести смуту и вредное влияние в голове неподготовленного читателя", т.е., что блестящее изложение Энгельсом марксистского учения о религии неизбежно вызовет критическое отношение к ней.

Через 20 лет, в 1907 г., это произведение Энгельса по тем же мотивам было запрещено в четвертый раз.

В 1901-1902 гг. рассматривался вопрос об издании I-III томов собрания сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса. Включив в отзыв ряд мест, содержащих критику христианства и всякой религии, цензор свое заключение о недопустимости издания этих книг закончил словами: "Явная противообщественность, противохристианство и даже вообще противорелигиозность направления всей книги от начала до конца дает полное основание к тому, чтобы подвергнуть ее цензурному запрещению". Вместе с тем было отмечено, что книга "должна зажигательно действовать на умы всех мало-мальски расположенных внимать их учению"⁹¹. Книга была запрещена за ее "противохристианство и даже вообще противорелигиозность".

В 1914 г. такая же участь постигла работу Ф. Энгельса "Принципы коммунизма" (первоначальный проект Коммунистического манифеста). Одним из мотивов ее запрещения была критика Энгельсом религии. В своем отзыве цензор с возмущением писал, что в книге Энгельса вопрос об удовлетворении религиозной потребности в будущем обществе разрешится просто: "таких потребностей больше не будет, так как исчезнет вера в неземные силы, как исчезнут короли, солдаты и попы"⁹².

В 1915 г. внимание цензуры привлек изданный в Одессе труд Ф. Энгельса "От классического идеализма к диалектическому материализму". "Хотя настоящая брошюра, — писал цензор, — посвящена вопросам философии и отвлеченной идеологии, но в ней красной нитью проходит намерение автора утвердить в уме читателя материалистическое убеждение в ущерб всяким религиозным верованиям".

Особенное негодование официального защитника религии вызвали слова Энгельса, что господствующие классы пользуются христианством, "как средством управления, с помощью которого можно сдерживать низшие классы в известных границах" ⁹³. Разоблачение Энгельсом реакционной роли религии и христианства и вскрытие им социальных корней религии цензор квалифицировал, как "кощунство". Суд признал труд Энгельса "явно кощунственным", тираж книги был уничтожен. Цензурный репрессиям подвергались также и многие произведения В. И. Ленина. В указателе запрещенных книг, составленном в 1914 г., помещено 13 произведений В. И. Ленина, запрещенных царской цензурой.

Самодержавие также не допускало ознакомления русского общества с идеями Маркса и Энгельса через периодическую печать, особенно марксистскую. В 1897 г. за статью о Марксе был приостановлен на 4 месяца выпуск первой легальной марксистской газеты "Самарский вестник". В ней нашли "пропагандирование самых крайних атеистических и материалистических учений".

Борьба с распространением идей марксизма велась не только цензурными запрещениями. В церковных журналах систематически помещались статьи с критикой учения основоположников марксизма. Первые статьи против марксизма в церковной литературе появились в 70-х годах XIX в. Таковы, например, "Христианство и т. н. социализм" А. Надеждина и "Коммунизм и христианская любовь" Л. Родосского, помещенные в журнале "Странник" в 1870 г., статья "О христианстве и социализме", опубликованная в 1875 г. в журнале "Христианское чтение". Но особенно много писалось против марксизма в годы, предшествовавшие первой русской революции, и в годы реакции. В "Трудах Киевской духовной академии" были напечатаны статьи архимандрита Платона "Христианство и социализм", протоиерея Стеллецкого "Социализм, его история, оценка с христианской точки зрения", в органе Казанской духовной академии "Православный собеседник" — статья К. Григорьева "Разбор мнений представителей современного социализма о христианстве", в органе Московской духовной академии "Богословский вестник" — "Политические партии и их идеалы" В. Мышцына. Во всех этих статьях авторы, не скрывая ненависти к марксизму, проявляли вместе с тем исключительное невежество. Церковные критики марксизма обвиняли Маркса и Энгельса в аморальности, в том, что для них "этика и философия — пережитки старой идеологии" и даже в том, что в трудах Маркса и Энгельса было, по их словам, "грубое отступление от научного социализма".

Научное значение марксизма пытался отрицать священник H. Чипурин в статье, помещенной в журнале "Вера и разум" за 1908 г. Уже в самом названии "Религиозно - нравственное брожение в среде нашего общества и желательная борьба с ним" подчеркивалось, что автор ставит своей задачей борьбу с ростом атеистического движения. Чипурин обвинял русское общество в том, что оно, отвернувшись от евангелия, "уверовало в 3 тома марксова "Капитала"" и что оно "с сектантским фанатизмом стремится к наступлению царства небесного на земле" путем "диктатуры пролетариата" и "экспроприации экспроприаторов"⁹⁴.

В отчете за 1905-1907 гг. обер-прокурор синода Победоносцев отмечал, что одним из средств борьбы с революционным марксизмом должно быть объединение рабочих вокруг церкви. А московский митрополит Владимир в статье "Наша пастырская задача в борьбе с социал-демократической пропагандой" призывал к физической расправе с последователями марксизма, членами большевистской организации⁹⁵.

18

Как мы видели, православная церковь относилась к науке, особенно материалистической, с непримиримой враждебностью. Пытаясь обосновать учение о личном божестве, как создателе и управителе вселенной, церковные публицисты нападали прежде всего на принцип материальности мира. Профессор Ф. Голубинский в статье "О промысле божьем", защищая религиозный миф о создании мира богом, писал: "Бог непрестанно поддерживает бытие, силы и законы всех тварей и направляет все события в мире к благим целям"96.

Церковники отрицали объективный характер законов природы, ее вечность. Из этого делался вывод о возможности и достоверности чудес. "Бог побеждает законы естества", — говорили они⁹⁷.

Религия объявлялась единственным критерием истины; научное мировоззрение отвергалось, как противоречащее этому критерию. "Все суждения, несогласные со словом божьим, ошибочны и лживы", — провозглашали церковники⁹⁸.

Церковные публицисты пытались доказать, что наука не принесла человечеству никакой практической пользы, что она бесплодна. "После грехопадения, — писал соборный протоиерей Афанасий, — началось оскуднение земли. Чтобы спасти себя, люди прибегали к науке. Но чем более наука удовлетворяет потребности, тем скорее они растут". И он делает вывод: "Наука — дело лишнее и даже вредное"⁹⁹.

Говоря о бессилии науки и ее враждебности религии, церковники настраивали народ против ученых и просвещения, убеждая его в том, что для практической жизни совершенно достаточно одной библии. "Давайте сюда системы всех философов, — писал священник Константинов, — соберите любомудров прошлых и настоящих веков; а я представлю простейшего из моих собратьев — простолюдинов... только с одной библией"¹⁰⁰.

Так же враждебно выступали церковники против материалистического мировоззрения в 90-х годах XIX в. и в начале XX столетия. Церковные публицисты пытались доказать ограниченность научного познания о мире, его несовершенство. "Наука не знает, — писал профессор Московской духовной академии С. Глаголев, — погибнет ли Земля и как она погибнет. Это решение может дать не знание, a вера". Другой церковник Г. Смыслов в статье "О взаимных отношениях христианской веры и знания" поносил науку, чуждую вере, за то, что она "кичится, обольщает людей", "не дает выкупа за душу"¹⁰¹. Профессор духовной академии M. Богословский в статье "Христианское учение в сопоставлении с некоторыми мнимонаучными мнениями нашего времени" объявил всякое научное знание, идущее против религии, "мнимонаучным, недоказанным и ложным"¹⁰².

Политика непризнания науки и враждебного к ней отношения не смогла помешать развитию научных идей, широкому распространению материалистического мировоззрения. Поэтому церковь вынуждена была изменить свое отношение к науке. Ее идеологи стали доказывать, что между наукой и религией якобы нет противоречий, что естествознание и социальные науки не опровергают откровений и чудес, а согласуются с ними. Уже в 60-х годах XIX в. были попытки примирить религию и науку. "Неправильно утверждать, будто наука противоположна вере, — заявил автор статьи "Несколько слов о связи между верой и наукой", помещенной в церковном журнале. Он предлагал "воздать науке должное, пусть только действует в своей сфере"¹⁰³.

Герцен дал гневную отповедь попыткам церковников примирить религию и науку. Он подчеркивал враждебность и непримиримость науки с религией, недопустимость между ними какого - либо союза. "Поймите, наконец, — писал он, — нет вам бога... Поймите, что нельзя проповедовать в одно и то же время христианскую нищету и политическую экономию, социальные теории и безусловное право собственности"¹⁰⁴.

В статье "Об отношении философии и естественных наук" профессор Московской духовной академии С. Глаголев, фальсифицируя данные науки, пытался доказать, что современное естествознание подтверждает библейские сказки о сотворении мира, а исследования об изменчивости видов — три важных догмата христианской церкви: сотворение человека, грехопадение его и искупление¹⁰⁵.

В другой статье "Чудо и наука" тот же богослов, стремясь примирить религию с наукой, утверждал, что мир можно понять только в том случае, если представлять его конечным, а это предполагает его творение, т.е. чудо. "Чтобы найти смысл в существовании человека, — писал он, — мы должны признать его нравственно-свободной личностью, т.е. предположить чудо. Отрицание чуда ведет к признанию существующего мира лишенным разумности". Вера в чудеса, писал Глаголев, является "регулятивным принципом в миропонимании и мировоззрении. Поэтому наука, отрицающая чудеса, не может быть признана истинной наукой"¹⁰⁶.

Протоиерей С. Остроумов в статье "Суждения замечательных естествоиспытателей в защиту христианской церкви" выступал против тех, кто считал, что естествознание опасно для религии и ведет к атеизму. Приведя имена поповствующих ученых — идеалистов, согласовывавших данные науки с библейской традицией, он пытался убедить своих читателей, что наука и религия могут жить в тесном союзе, не противореча друг другу. Нужно только церковникам вооружиться данными науки и использовать их в своей пропаганде¹⁰⁷.

Духовное ведомство понимало, что открытое выступление против науки может повредить религии, отпугнуть от церкви. Оно советовало церковникам бороться с наукой более тонкими методами, предлагало доказывать и убеждать, что наука не противоречит религии, а защищает ее, что "здравые научные познания вполне совместимы с искренней верой, современные открытия с вечными началами духовной жизни".

Церковники поддерживали также различные религиозно-философские общества, возникшие в начале 900-х годов, видя в них средство пропаганды религиозного мировоззрения.

В числе учредителей петербургского религиозно-философского общества были: 1-й помощник петербургского митрополита епископ Сергий, профессора Петербургской духовной академии А. Карташев и В. Успенский, ректор Петербургской духовной академии архимандрит Сергий, чиновники синода В. Тернавцев и В. Скворцов.

Проповедуя в обществе необходимость "сближения" интеллигенции с религией, церковники агитировали за распространение поповско - идеалистической идеологии.

Религиозно-философские общества получили особенное развитие в годы реакции, после поражения революции 1905-1907 гг.

В период огромных достижений научно материалистического мировоззрения и распространения рабочего революционного движения, самодержавие и буржуазия вместо с церковниками стремились скрыть коренную противоположность науки и религии. Они стремились отравить народные массы религиозным ядом, оторвать их от революционной борьбы. "Не случайно, — писал Ленин, — но в силу необходимости вся наша реакция вообще, либеральная..., в частности "бросились" на религию. Одной палки, одного кнута мало; палка все - таки надломана. Веховцы помогают передовой буржуазии обзавестись новейшей идейной палкой, духовной палкой"¹⁸.

Проповедь примирения религии с наукой и марксизмом Ленин рассматривал как попытку разгромить научно - атеистическое мировоззрение.

* * *

Непримиримую борьбу против поповщины и мракобесия, против попыток задушить русскую науку вели передовые представители просвещения и особенно социал-демократы-большевики. Большевистская партия выступала против реакционной политики церкви и царизма в области просвещения, против религии и церкви как одной из важнейших опор самодержавия, организовывала и возглавляла борьбу трудящихся масс за освобождение, за подлинное просвещение парода. Однако лишь в результате завоевания власти пролетариатом в октябре 1917 г. стало возможным подлинное просвещение широких народных масс. Одним из первых актов советского правительства было изъятие всего дела народного просвещения из духовного ведомства и передача его Министерству народного просвещения, чем было ликвидировано идеологическое влияние церкви на воспитание детей и юношества. Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви устранил духовенство от воспитания. В советский период, когда в основу организации просвещения были положены ленинские принципы построения социалистического общества, школа стала подлинно народной.

1. "Журнал московской патриархии", № 5, 1956, стр. 66.
2. А. Пятковский. Из истории нашего литературного и общественного развития, т. II. СПб., 1876, стр. 275.
3. П. Светлов. Духовная цензура. СПб., 1905, стр. 3.
4. "Полное собрание законов Российской империи". Собрание 1, т. VI, № 3675.
5. И. Семейников. К истории цензуры в екатерининскую эпоху. "Русский библиофил", кн. 1, 1913, стр. 55.
6. Г. Репинский. Цензура в России при Павле I. "Русская старина", кн. X, 1873, стр. 589; кн. XI, 1875, стр. 454 - 469.
7. Д. Шамрай. Цензурный надзор за типографией шляхетского корпуса. M., 1940, стр. 302.
8. M. В. Ломоносов. Избранные философские произведения. M, 1950, стр. 397.
9. "Чтения общества истории и древности российских", кн. 1. M., 1867, стр. 7 - 8.
10. П. П. Пекарский. История Академии наук, т. II. СПб., 1873, стр. 603 - 604.
11. П. П. Пекарский. Указ. соч., стр. 671.
12. "Русская старина", кн. X, 1873, стр. 463.
13. "Под знаменем науки. Сборник в честь H. И. Стороженко". СПб., 1902, стр. 699.
14. В. Сиповский. Из истории русской мысли XVIII в "Голос минувшего", № 1, 1914, стр. 114.
15. "Под знаменем науки"... стр. 703; "Древняя и новая Россия", № 3, 1878, стр. 279.
16. В. И. Ленин. Сочинения, т. 19, стр. 4.
17. "Под знаменем науки"... стр. 703; см. также: "Труды Киевской духовной академии", кн. 38, 1868, стр. 125.
18. "Под знаменем науки"... стр. 704.
19. А. Каганова. Французская буржуазная революция и современная русская пресса. "Вопросы истории", № 7, 1937; E. Боброва. Руссо. "Книжные новости", № 2, 1937, стр. 6.
20. H. Барсуков. Жизнь и труды M. П. Погодина, т. 9, СПб., 1895, стр. 272.
21. "Литературное наследство", т. 33-34, 1938, стр. 276.
22. "Материалы по новейшей истории русской цензуры". Штутгарт, 1903, стр. 189.
23. "Архивное дело", № 1 (45), 1938, стр. 93.
24. "Книжные новости", № 18, 1937, стр. 64.
25. "Книжные новости", № 18, 1937, стр. 64; "Материалы по новейшей истории цензуры", стр. 190.
26. А. Котович. История духовной цензуры. СПб., 1909, стр. 457.
27. "Архивное дело", № 1 (45), 1938, стр. 86.
28. Л. M. Добровольский. Русская запрещенная книга 1855 - 1905 гг. Л., 1945, стр. 184, диссертация.
29. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XVI, ч. II, стр. 14 - 15.
30. "Русская старина", № 4, 1872, стр. 560.
31. A. H. Радищев. Избранные философские и общеполитические произведения. M., 1952, стр. 479.
32. H. П. Павлов - Сильванский. Материалисты 20-х годов XIX в. Очерки. "Былое", № 7, 1907, стр. 126.
33. Л. M. Добровольский. Указ. соч., стр. 494.
34. Следственное дело о Кречетове опубликовано M. Корольковым в журнале "Былое" (№ 4, 1906); см. также статью Л. Светлова "A. H. Радищев и политические процессы конца XVIII в." в сб. "Из истории русской философии XVIII - XIX вв." M., 1952, стр. 52 - 64.
35. "Русский архив", кн. 1, 1899, стр. 83.
36. "Былое", кн. 8, 1922, стр. 7.
37. "Русское обозрение", кн. 7, 1897, стр. 161.
38. "Мнения разных лиц о преобразовании цензуры". СПб., 1862, стр. 11.
39. H. Барсуков. Жизнь и труды П. M. Строева. СПб., 1878, стр. 174.
40. Л. Котович. Указ. соч., стр. 544.
41. Там же, стр. 545.
42. M. Лемке. Очерки по истории русской цензуры. СПб., 1914, стр. 267.
43. "Русская старина", кн. X, 1903, стр. 219.
44. "Сборник постановлений и распоряжений по цензуре 1720 - 1862 гг.". СПб., 1862, стр. 288.
45. "Сборник законоположений и распоряжений по духовной цензуре ведомства православного исповедания с 1720 по 1870 г.". СПб., 1870, стр. 131.
46. "Сборник постановлений и распоряжений по цензуре". СПб., 1862. стр. 294 - 296.
47. "Русская старина", кн. II, 1904, стр. 433 - 434.
48. H. M. Остроглазов. Редкие и ценные книги. "Русский архив", № 2, 1914, стр. 285.
49. "Материалы по новейшей истории русской цензуры", стр. 190; см. также: Л. M. Добровольский. Указ. соч., стр. 247.
50. "Материалы по новейшей истории русской цензуры", стр. 190; Л. M. Добровольский. Указ. соч... стр. 306.
51. "Материалы по новейшей истории русской цензуры", стр. 193.
52. "Сборник распоряжений по делам печати с 1863 по 1 сентября 1865 г.". СПб., 1865, стр. 76.
53. "Материалы по пересмотру действующих постановлений о цензуре и печати", ч. 1. СПб., 1870, стр. 499 - 505.
54. В. Прокофьев. Атеизм русских революционных демократов. M., 1965, стр. 88.
55. "Труды Киевской духовной академии", кн. 1, 1869, стр. 11: см. также: E. Будилова. Борьба церкви против рефлекторной теории И. M. Сеченова. "Вопросы истории религии и атеизма", № 3, 1955, стр. 456.
56. В. И. Ленин. Сочинения, т. 5, стр. 26.
57. В. Евгеньев - Максимов. Очерки по истории социалистической печати. M., 1927, стр. 117.
58. В. Евгеньев - Максимов. Из прошлого русской журналистики. M., 1930, стр. 270.
59. "Материалы, собранные особой комиссией по пересмотру действующих постановлений о цензуре и печати". СПб., 1870, стр. 131.
60. Там же, стр. 526 - 532.
61. Л. M. Добровольский. Указ. соч., стр. 311.
62. А. И. Герцен. Собрание сочинений, т. 9. Пг., 1919, стр. 561 - 562.
63. "Голос минувшего", № 1, 1917, стр. 289.
64. A. И. Герцен. Собрание сочинений, т. 10, стр. 144.
65. "Русское обозрение", КП. 8, 1893, стр. 354.
66. "Материалы, собранные особой комиссией по пересмотру действующих постановлений о цензуре и печати". СПб., 1870, стр. 189 - 258.
67. "Архивное дело", № 1 (45), 1938, стр. 91.
68. К. Маркс. Избранные письма. M., Госполитиздат, 1948. стр. 152.
69. В. И. Ленин. Сочинения, т. 15, стр. 371, 374, 379.
70. "Архивное дело", № 1 (45), 1938, стр. 88.
71. "Вопросы философии", № 9, 1958, стр. 89.
72. "Архивное дело", № 1 (45), 1938, стр. 86 - 87.
73. А. И. Герцен. Собрание сочинений, т. 8, стр. 156.
74. В. И. Ленин. Сочинения, т. 14, стр. 344.
75. Там же, т. 1, стр. 124.
76. "Вопросы истории религии и атеизма", № 7, 1960, стр. 411 - 421; см. также: "Архивное дело", № 1 (45), стр. 89.
77. "Вера и церковь", кн. 2, 1904.
78. "Вера и церковь", кн. 10, 1899.
79. H. А. Морозов. Повесть моей жизни, т. I. M., Изд - во АН СССР, 1947, стр. 12 - 13.
80. "Материалы по истории новейшей русской цензуры", стр. 190.
81. H. И. Веселовский. В. В. Григорьев. M., 1898, стр. 280 - 261.
82. Л. M. Добровольский. Указ. соч., стр. 315.
83. В. И. Ленин. Сочинения, т. 14, стр. 334.
84. И. M. Остроглазов. Редкие и ценные книги. "Русский архив", № 2, 1914, стр. 302; см. также: Л. M. Добровольский. Указ. соч., стр. 302.
85. "Вера и церковь", кн. 2, 1901.
86. "Вера и разум", кн. 5, 1907.
87. "Христианин", кн. 10, 1909.
88. В. И. Ленин. Сочинения, т. 14, стр. 335.
89. "Историк - марксист", кн. 8 - 9, 1935, стр. 65.
90. Там же, стр. 71.
91. Там же, стр. 78 - 79.
92. Там же, стр. 88.
93. Там же, стр. 72.
94. "Вера и разум", кн. 5, 1908, стр. 628.
95. "Церковные ведомости", № 14, 1907.
96. "Странник", кн. XII, 1862, стр. 594.
97. "Странник", кн. X, 1863, стр. 516.
98. "Странник", кн. II, 1863, стр. 43.
99. "Странник", кн. I, 1862, стр. 26.
100. "Домашняя беседа", вып. 2, 1862, стр. 55.
101. "Вера и церковь", № 3, 1900, стр. 325 - 326.
102. "Вера и разум", № 4, 1901, стр. 477-502.
103. "Духовный вестник", кн. V, 1863.
104. А. И. Герцен. Собрание сочинений, т. 15, стр. 291.
105. "Богословский вестник", № 12, 1892, стр. 370 - 390.
106. "Богословский вестник", № 6, 1893.
107. "Вера и разум", № 8, 1901, стр. 334 - 352.
108. В. И. Ленин. Сочинения, т. 17, стр. 54.

Автор: Е. Ф. Грекулов
Опубликовал: Handy
Источник: Издательство АН СССР. М.: 1962 г.
Просмотров: 7798

Добавить комментарий: